что такое разум и рассудок

РАССУДОК И РАЗУМ

Полезное

Смотреть что такое «РАССУДОК И РАЗУМ» в других словарях:

РАССУДОК И РАЗУМ — РАССУДОК И разум, соотносительные понятия философии. У И. Канта рассудок способность образования понятий, суждений, правил; разум способность образования метафизических идей. Диалектика рассудка и разума развита Г. В.Ф. Гегелем; рассудок как… … Современная энциклопедия

РАССУДОК И РАЗУМ — соотносительные понятия философии; у И. Канта рассудок способность образования понятий, суждений, правил; разум способность образования метафизических идей. Диалектика рассудка и разума развита Гегелем: рассудок как низшая способность к… … Большой Энциклопедический словарь

Рассудок и разум — РАССУДОК И РАЗУМ, соотносительные понятия философии. У И. Канта рассудок способность образования понятий, суждений, правил; разум способность образования метафизических идей. Диалектика рассудка и разума развита Г. В.Ф. Гегелем; рассудок как… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

рассудок и разум — два типа работы логического мышления, внутренне связанные, как компоненты целостного процесса познания. Рассудок, будучи одним из моментов движения мысли к истине, оперирует в пределах сложившегося знания данными опыта, упорядочивая их согласно… … Большая психологическая энциклопедия

Рассудок и разум — понятия, посредством к рых различаются осн. уровни (стороны) мыслительного процесса, а также способы мыслительной деятельности. В отечественной духовной культуре XI–XVII вв., в традиции древнерус. византизма различаются способность мышления… … Русская Философия. Энциклопедия

Рассудок и разум — Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии … Википедия

рассудок и разум — соотносительные понятия философии; у И. Канта рассудок способность образования понятий, суждений, правил; разум способность образования метафизических идей. Диалектика рассудка и разума развита Г. В. Ф. Гегелем: рассудок как низшая способность… … Энциклопедический словарь

Рассудок и разум — философские категории, сформировавшиеся в домарксистской философии и выражающие определённые способы теоретического мышления. Различение Р. и р. как двух «способностей души» намечается уже в античной философии: если рассудок способность… … Большая советская энциклопедия

РАССУДОК И РАЗУМ — – два типа работы логического мышления, внутренне связанные, как компоненты целостного процесса познания. Рассудок, будучи одним из моментов движения мысли к истине, оперирует в пределах сложившегося знания данными опыта, упорядочивая их согласно … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

РАЗУМ — см. Рассудок и разум. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983. РАЗУМ … Философская энциклопедия

Источник

(5 курс) Рассудок и разум

Философия дает такое знание, которое никаким другим способом получить невозможно. У неё есть объект, исследованием которого занимается только она и никакая другая наука. Этим объектом познания философии является истина. Все науки занимаются поисками истины. но все они, исключая философии, ищут истину о чем-то, отличным от истины. Философия же ищет истину о самой истине. Поэтому самое краткое определение философии — наука о истине. Именно так понимали ее Аристотель и Гегель. Философия исследует процесс познания истины: является теорией познания, гносеологией, или, сейчас модно стало выражаться, эпистемологией. Все науки занимаются познанием, но чего-то отличного от самого познания, философия же занимается познанием самого познания. Философия стремится выявить пути, ведущие к истине, и дороги, приводящие к заблуждению, с тем, чтобы помочь познающему человеку (субъекту познания) совершенно независимо от того, вв какой области он работает, прийти к истине и не впасть в заблуждение. Тем самым философия выступает как самый общий, пригодный в любой области, метод познания и тем самым как наука о этом методе познания — предельно общая методология познания истины.

Исходный пункт познания мира — чувственное познание (ощущения и восприятия). Но чувственное познание есть функционирование человеческого организма, есть физиологический, биологический процесс, который не подконтролен человеку. Человека нельзя научить лучше ощущать и воспринимать мир. Если у человека плохо со зрением, нужно обращаться не к философу, а к окулисту. Никакого общего метода чувственного познания не существует и существовать не может. Иное дело — другая, более высокая ступень познания — рациональное познание, или мышление. Мышление в сущности своей есть не простое функционирование организма, а как, скажем, и любая разновидность физического труда, целенаправленная, волевая деятельность человека. Оно есть умственный труд. Человек может направлять ход своих мыслей, перебрасывать их с одного объекта на другой и т.п. Когда человек занимается физическим трудом, скажем, шитьем сапог, он может действовать как правильно, так и неправильно. Правильным образом действия является такой, который ведет и приводит к реализации поставленной цели, неправильным — обрекающий на неудачу. Чтобы правильно дейстсавть, нужно овладеть опытом предшествующих поколений работников, усвоить определенные приемы и правила деятельности. Эти правила не есть законы объективного мира. И, тем не менее, они объективны в том смысле, что если работник не будет с ними считаться, его деятельность обречена на неудачу.

Мышление есть волевая деятельность, направляемая человеком. Поэтому оно тоже может быть как правильным, так и неправильным. Правильным образом, способом мышления является тот, что ведет к истине, неправильным — ведущий к заблуждению. Чтобы успешно двигаться к истине, нужно овладеть правильным образом, способом или, что то же самое, методом мышления. Предельно общий метод познание может быть только методом мышления. Никакого другого общего метода мышления, кроме метода мышления, быть не может. Философия, представляя собой предельно общий метод познания, с неизбежностью является самым общим методом мышления. Но создать общий метод мышления, невозможно не исследовав процесс мышления. Поэтому философия является наукой о мышлении. Мышление является объектом исследования ряда конкретных наук, в частности психологии. Отличие философии от других дисциплин. изучающих мышления, заключается в том, что она рассматривает мышление под одним определенном углом — она исследует его как процесс, ведущий к истине, как процесс постижения истины.

При подходе к мышлению как процессу постижения истины, оно предстает в двух, если можно так выразиться, ипостасях, в двух видах. Мышление, как и чувственное познание, было открыто элеатами. Но первым его исследовал Платон. Уже он выделил в нем такие дваего вида, как собственно мышление (ноэсис) и рассудок (дианойя). В последующее время такие философы, как Северин Боэций, Фома Аквинский, Николай Кузанский, Джордано Бруно, Иммануил Кант, Фридрих Якоби, Фридрих Шеллинг, различали в мышлении рассудок, или рацио (от лат. ratio, rationis — счет, расчет, мера) и разум, или интеллект (от лат. intellectus — ум, разум), хотя и понимали их далеко не одинаково, чаще всего как два уровня: низший и высший. Наиболее глубоко эта проблемы была разработана в работах Георга Гегеля, четко различавшим рассудок, или рассудочное мышление, и разум, или разумное мышление. В настоящее время чаще всего о рассудке говорят применительно к эмпирическому уровню познанию, о разуме — применительно к теоретическому его уровню.

Рассудочное мышление впервые было детально исследовано Аристотелем, который создал науку о нем — формальную логику. Последняя рассматривает мышление только как субъективную деятельность человека и выявляет правила, которым должна подчиняться эта деятельность, чтобы результатом было постижение истины. Исследованием же самой истины формальная логика не занимается. Она не есть теория познания, гносеология. Поэтому зародившись в недрах философии, формальная логика в последующем выпала из и стала вполне самостоятельной наукой.

Но мышление является не только субъективной деятельностью человека. Оно есть облеченный в форму субъективной деятельности объективный процесс, развивающийся по объективным же законам. Хотя предпосылки для открытия мышления как объективного процесса были заложены ещё Платоном, открыт он был только Г. Гегелем. Именно в результате исследований последнего стало ясно, что если под рассудком, рассудочным мышлением в большинстве случаев понималось мышление как субъективная деятельность человека, то под разумом, разумным мышлением — мышление как объективный процесс. Г. Гегель открыл и законны мышления как объективного процесса. Этими законами являются наиболее общие законы развития объективного мира, законы диалектики. Г. Гегелем была создана наука об мышлении как объективном процессе, которую он называл и логикой, и диалектикой.. К этим названиям затем добавилось еще одно — диалектическая логика. Суть человеческого познания заключается в мышлении, причем мышлении разумном. Поэтому теория разумного мышления — диалектика, диалектическая логика является одновременно и теорией познания, гносеологией. А так как законы разумного мышления, законы диалектики являются одновременно и наиболее законами мира, то диалектика, диалектическая логика представляет собой наиболее общий взгляд на мир, т.е. является предельном общим мировоззрением, онтологией.

Открытия Гегеля были творчески использованы К. Марксом и Ф. Энгельсом, создавшими свою собственную философскую системы. В отличие от Г. Гегеля, который рассматривал диалектику мышления как первичную, а диалектику мира как вторичную: производную, К. Маркс и Ф. Энгельс заняли прямо противоположную позицию. Они исходили из того, что диалектическое развитие мира является первичным, а диалектическое развитие мышления вторичным, производным. Если Г. Гегель считал, что мир развивается по законам разумного мышления, то К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что разумное мышление развивается по наиболее общим законам объективного мира. Если диалектика Г. Гегеля была идеалистической, то диалектика К. Маркса и Ф. Энгельса — материалистической.

Важнейшая задача, объективно вставшая сейчас перед философией, заключается во всесторонней разработка теории разумного мышления, которая одновременно является одновременно и теорией познания, и общим взглядом на мир, онтологией. Но для этого необходимо обращение к Г. Гегелю и, глаувнм образом, к марксистской философии — материалистической диалектике, или, что то же самое, диалектическому материализму. Но Гегель довольно прочно забыт. Диалектический материализм большинство философов, как на Западе, так и в нашей стране, не только принимается во внимание, но категорически отвергается. Причин много. Одни из них — чисто идеологические. Другие заключаются в нашем недавнем прошлом, когда под видом диалектического материализма преподносился набор формул, которые надлежало заучить.

В результате игнорирования открытий и Г. Гегеля, и К Маркса, когда в современной западной философии (а только ее и можно принимать во внимание, ибо наши философы самозабвенно повторяют зады своих западных коллег) заходит речь о научном познании, которое может быть только мышлением, то имеется в виду одно лишь рассудочное мышлением. Разумное мышление большинством специалистов по т.н философии науки напрочь отвергается. В результате создаются концепции, для обозначения которые, как нельзя лучше, походит слово «неразумные». И они с треском лопаются. Рухнули неопозитивистские концепции научного знания. Практически никаких проблем научного познания не смогли решить и постпозитивисты. А в работах такого представителя постпозитивизма, как П. Фейерабенд, не только полностью игнорируется разумное мышление, но полностью отвергается и рассудочное. В них полностью отсутствует не только разум, но и рассудок.

Философия дает такое знание, которое никаким другим способом получить невозможно. У неё есть объект, исследованием которого занимается только она и никакая другая наука. Этим объектом познания философии является истина. Все науки занимаются поисками истины. но все они, исключая философии, ищут истину о чем-то, отличным от истины. Философия же ищет истину о самой истине. Поэтому самое краткое определение философии — наука о истине. Именно так понимали ее Аристотель и Гегель. Философия исследует процесс познания истины: является теорией познания, гносеологией, или, сейчас модно стало выражаться, эпистемологией. Все науки занимаются познанием, но чего-то отличного от самого познания, философия же занимается познанием самого познания. Философия стремится выявить пути, ведущие к истине, и дороги, приводящие к заблуждению, с тем, чтобы помочь познающему человеку (субъекту познания) совершенно независимо от того, вв какой области он работает, прийти к истине и не впасть в заблуждение. Тем самым философия выступает как самый общий, пригодный в любой области, метод познания и тем самым как наука о этом методе познания — предельно общая методология познания истины.

Исходный пункт познания мира — чувственное познание (ощущения и восприятия). Но чувственное познание есть функционирование человеческого организма, есть физиологический, биологический процесс, который не подконтролен человеку. Человека нельзя научить лучше ощущать и воспринимать мир. Если у человека плохо со зрением, нужно обращаться не к философу, а к окулисту. Никакого общего метода чувственного познания не существует и существовать не может. Иное дело — другая, более высокая ступень познания — рациональное познание, или мышление. Мышление в сущности своей есть не простое функционирование организма, а как, скажем, и любая разновидность физического труда, целенаправленная, волевая деятельность человека. Оно есть умственный труд. Человек может направлять ход своих мыслей, перебрасывать их с одного объекта на другой и т.п. Когда человек занимается физическим трудом, скажем, шитьем сапог, он может действовать как правильно, так и неправильно. Правильным образом действия является такой, который ведет и приводит к реализации поставленной цели, неправильным — обрекающий на неудачу. Чтобы правильно дейстсавть, нужно овладеть опытом предшествующих поколений работников, усвоить определенные приемы и правила деятельности. Эти правила не есть законы объективного мира. И, тем не менее, они объективны в том смысле, что если работник не будет с ними считаться, его деятельность обречена на неудачу.

Мышление есть волевая деятельность, направляемая человеком. Поэтому оно тоже может быть как правильным, так и неправильным. Правильным образом, способом мышления является тот, что ведет к истине, неправильным — ведущий к заблуждению. Чтобы успешно двигаться к истине, нужно овладеть правильным образом, способом или, что то же самое, методом мышления. Предельно общий метод познание может быть только методом мышления. Никакого другого общего метода мышления, кроме метода мышления, быть не может. Философия, представляя собой предельно общий метод познания, с неизбежностью является самым общим методом мышления. Но создать общий метод мышления, невозможно не исследовав процесс мышления. Поэтому философия является наукой о мышлении. Мышление является объектом исследования ряда конкретных наук, в частности психологии. Отличие философии от других дисциплин. изучающих мышления, заключается в том, что она рассматривает мышление под одним определенном углом — она исследует его как процесс, ведущий к истине, как процесс постижения истины.

При подходе к мышлению как процессу постижения истины, оно предстает в двух, если можно так выразиться, ипостасях, в двух видах. Мышление, как и чувственное познание, было открыто элеатами. Но первым его исследовал Платон. Уже он выделил в нем такие дваего вида, как собственно мышление (ноэсис) и рассудок (дианойя). В последующее время такие философы, как Северин Боэций, Фома Аквинский, Николай Кузанский, Джордано Бруно, Иммануил Кант, Фридрих Якоби, Фридрих Шеллинг, различали в мышлении рассудок, или рацио (от лат. ratio, rationis — счет, расчет, мера) и разум, или интеллект (от лат. intellectus — ум, разум), хотя и понимали их далеко не одинаково, чаще всего как два уровня: низший и высший. Наиболее глубоко эта проблемы была разработана в работах Георга Гегеля, четко различавшим рассудок, или рассудочное мышление, и разум, или разумное мышление. В настоящее время чаще всего о рассудке говорят применительно к эмпирическому уровню познанию, о разуме — применительно к теоретическому его уровню.

Рассудочное мышление впервые было детально исследовано Аристотелем, который создал науку о нем — формальную логику. Последняя рассматривает мышление только как субъективную деятельность человека и выявляет правила, которым должна подчиняться эта деятельность, чтобы результатом было постижение истины. Исследованием же самой истины формальная логика не занимается. Она не есть теория познания, гносеология. Поэтому зародившись в недрах философии, формальная логика в последующем выпала из и стала вполне самостоятельной наукой.

Но мышление является не только субъективной деятельностью человека. Оно есть облеченный в форму субъективной деятельности объективный процесс, развивающийся по объективным же законам. Хотя предпосылки для открытия мышления как объективного процесса были заложены ещё Платоном, открыт он был только Г. Гегелем. Именно в результате исследований последнего стало ясно, что если под рассудком, рассудочным мышлением в большинстве случаев понималось мышление как субъективная деятельность человека, то под разумом, разумным мышлением — мышление как объективный процесс. Г. Гегель открыл и законны мышления как объективного процесса. Этими законами являются наиболее общие законы развития объективного мира, законы диалектики. Г. Гегелем была создана наука об мышлении как объективном процессе, которую он называл и логикой, и диалектикой.. К этим названиям затем добавилось еще одно — диалектическая логика. Суть человеческого познания заключается в мышлении, причем мышлении разумном. Поэтому теория разумного мышления — диалектика, диалектическая логика является одновременно и теорией познания, гносеологией. А так как законы разумного мышления, законы диалектики являются одновременно и наиболее законами мира, то диалектика, диалектическая логика представляет собой наиболее общий взгляд на мир, т.е. является предельном общим мировоззрением, онтологией.

Открытия Гегеля были творчески использованы К. Марксом и Ф. Энгельсом, создавшими свою собственную философскую системы. В отличие от Г. Гегеля, который рассматривал диалектику мышления как первичную, а диалектику мира как вторичную: производную, К. Маркс и Ф. Энгельс заняли прямо противоположную позицию. Они исходили из того, что диалектическое развитие мира является первичным, а диалектическое развитие мышления вторичным, производным. Если Г. Гегель считал, что мир развивается по законам разумного мышления, то К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что разумное мышление развивается по наиболее общим законам объективного мира. Если диалектика Г. Гегеля была идеалистической, то диалектика К. Маркса и Ф. Энгельса — материалистической.

Важнейшая задача, объективно вставшая сейчас перед философией, заключается во всесторонней разработка теории разумного мышления, которая одновременно является одновременно и теорией познания, и общим взглядом на мир, онтологией. Но для этого необходимо обращение к Г. Гегелю и, глаувнм образом, к марксистской философии — материалистической диалектике, или, что то же самое, диалектическому материализму. Но Гегель довольно прочно забыт. Диалектический материализм большинство философов, как на Западе, так и в нашей стране, не только принимается во внимание, но категорически отвергается. Причин много. Одни из них — чисто идеологические. Другие заключаются в нашем недавнем прошлом, когда под видом диалектического материализма преподносился набор формул, которые надлежало заучить.

В результате игнорирования открытий и Г. Гегеля, и К Маркса, когда в современной западной философии (а только ее и можно принимать во внимание, ибо наши философы самозабвенно повторяют зады своих западных коллег) заходит речь о научном познании, которое может быть только мышлением, то имеется в виду одно лишь рассудочное мышлением. Разумное мышление большинством специалистов по т.н философии науки напрочь отвергается. В результате создаются концепции, для обозначения которые, как нельзя лучше, походит слово «неразумные». И они с треском лопаются. Рухнули неопозитивистские концепции научного знания. Практически никаких проблем научного познания не смогли решить и постпозитивисты. А в работах такого представителя постпозитивизма, как П. Фейерабенд, не только полностью игнорируется разумное мышление, но полностью отвергается и рассудочное. В них полностью отсутствует не только разум, но и рассудок.

Вопреки расхожим представлениям расссудочное и разумное мышление нельзя рассматривать как низший и высший уровни мыслительной деятельности, хотя определенная доля истины в них содержится. Также неверно однозначно связывать рассудочное мышление с эмпирическим уровнем познания, а разумное — с теоретическим. Допустимо предположить, что на самом начальном этапе развития мышление было только рассудочным. Но даже, если так оно и было, то довольно рано наряду с рассудком возник и разум. Другое дело, что долгое время рассудок выступал на первый план, заслоняя разум. Поэтому-то он и был открыт и изучен первым. Разум стал все более и более явственно обнаруживаться только с появлением философии и науки. На уровне эмпирического познания действует не только рассудок, но и разум. Понятия, какими они обрисованы в формальной логике, суждения и умозаключения представляют собой специфические формы рассудочного мышления. И разумное мышление невозможно без понятий, что порождало иллюзию тождества рассудка и разума. Однако, хотя понятия разума и существенно отличны от понятий рассудка, осознание этого отличия до сих пор отсутствует. Но имеются и такие формы разумного мышления, которые совершенно четко отличают его от рассудка. Прежде всего, это, конечно, идея. Идея есть простейшая элементарная форма истолкования (интерпретации), а тем самым понимания и объяснения фактов. Из других форм разумного мышления наиболее известна теория, представляющая собой разработанную систему идей. На уровне эмпирического познания присутствуют не только рассудочные понятия (рационалии), суждения и умозаключения, но и разумные понятия (интеллектуалии), идеи и некоторые другие формы понимания фактов, в частности идеафактуальные картины. Нет только теорий, возникновение которых означает переход от эмпирического уровня познания к более высокому.

Источник

Восхождение от рассудка к разуму

1. Коротко о рассудочном и разумном мышлении

Определение того, что считать рассудком, а что – разумом, всегда находилось в сфере философской науки. Поэтому и считают, что рассудок и разум, выражающие определенные способы теоретического мышления, являются философскими категориями. Осмыслением их содержания начали заниматься уже в античной философии и продолжают это делать по сей день. Причем о разуме всегда говорят как о «высшей по сравнению с рассудком способности познания». Но если сегодня сущность рассудка более или менее ясна, то определение того, что такое разум, находится под сомнением. До сих пор непонятно, в чем его сущность, чем он похож, а чем отличается от рассудка.

Согласно И. Канту, например, основной функцией рассудка в познании является мыслительное упорядочение явлений.Разум же стремится постичь сущность вещей, но не достигает этой цели. Г. Гегель истолковывал рассудок как необходимый момент разумного мышления. Диалектический метод, по Гегелю, на высшей своей ступени предстает как «рассудочный разум или разумный рассудок». Гегель отождествил рассудок с метафизическим пониманием действительности, противопоставляя его диалектике разума. По этому поводу Ф. Энгельс писал, что гегелевское различение рассудка и разума, согласно которому только диалектическое мышление разумно, имеет определенный смысл.

С точки зрения диалектического материализма процесс развития теоретического мышления предполагает взаимосвязь рассудка и разума. С рассудком связана способность умело оперировать понятиями, правильно классифицировать факты и явления действительности, приводить знания в определенную систему, важность чего не подлежит сомнению. Посредством разума мышление синтезирует результаты познания, создает новые идеи. Опираясь на рассудок, разум раскрывает сущность действительности. Однако на вопрос, в чем заключается эта сущность, ни диалектический материализм, ни другие философские учения не дают ответа.

В итоге рассудок и разум воспринимаются как два вида мыслительной деятельности человека, взаимное отношение которых в различных философских учениях понимается по-разному. В то же время по сравнению с рассудком разум всегда и везде признавался в качестве высшей формы мыслительной деятельности, направленной на познание упорядоченности, гармонии мироздания, на выявление причинно-следственных связей, раскры­вающих сущность действительности. Однако, как правильно заметил в свое время И. Кант, разум, пользующийся средствами рассудка, не способен постичь сущности природных и социальных явлений, поэтому он и остается в границах рассудка. Это замечание И. Канта особенно актуально в отноше­нии социально-гуманитарных наук, дальнейшее развитие которых требует обнаружения мыслительных средств, определяющих сущность разума, отделяющих его средства от средств рассудка, выявления сходства и разли­чия этих средств.

2. Кризис гуманитарного мышления

Сегодня во всех бедах цивилизации принято обвинять технократическое мышление, хотя вина лежит не на нем, а на гуманитарном мышлении, поскольку именно гуманитарная компонента культуры не поспевает за развитием ее научно-технической составляющей. В этой связи между двумя частями общечеловеческой культуры возник провал. Не найдя адекватных методов мышления и потеряв ориентиры, гуманитарная культура оказалась лишенной имманентных импульсов к развитию. Она смогла лишь подстраиваться под неуклонно развивающуюся научно-техническую культуру. В создавшихся условиях история человечества стала мыслиться односторонне – только как результат развития человеческого интеллекта, обусловливающего научно-технический прогресс, тогда как другая составляющая мышления, ответственная за осмысление социального прогресса и духовной жизни человека, осталась без внимания.

Поощрение однобокого развития интеллекта и игнорирование развития секулярной веры и социальных действий породило углубляющуюся и расши­ряющуюся пропасть не только между гуманитарным и технократическим мышлением, но и между двумя составляющими педагогического процесса – образованием и воспитанием, это расхождение к настоящему времени достигло критической черты. Сегодня мы так и не знаем, на какой мировоззренческой основе строить образовательный и воспитательный процесс, однако понимаем, что без решительных изменений в приоритетах образования и воспитания нас ожидает катастрофа.

Большинство гуманитариев считает, что решение этой проблемы можно найти в рамках привычных представлений, в пределах устоявшихся схем. Как карты, они тасуют избитые идеи, но ничего, кроме старых же идей, у них не получается. Попытка собрать под одной крышей наиболее известных ученых-гуманитариев и на основе демократических норм выработать согласованную концепцию ни к чему привести не может, поскольку плюрализм мнений – это не только признак позитивных демократических перемен в обще­стве, но это – беда: свидетельство всеобщего непонимания социальной действительности, отсутствия взаимопонимания между людьми, которое может быть достигнуто только на основе объективного философского знания.

Вместе с тем философское мышление, лежащее в основании всех гуманитарных и социально-экономических наук, еще в древности потеряло суть главного направления интеллектуального развития, основным содержанием которого является логическая операция «сравнение». Поэтому основными категориями философии должны выступать не только классификационные понятия предельной общности – категории, как это имеет место в современной философии, но и сравнительные понятия, такие общенаучные универсалии, каждая из которых дает объективную точку зрения на мир, в том числе и социальный. Именно по этой причине операция «сравнение» должна стать главной мыслительной операцией, преобразующей философию в обще­значимую науку – в научную философию, способную преодолеть недостатки гуманитарного мышления, лежащего в основании всей социально-гуманитарной составляющей культуры. Поскольку без соответствующих категорий, «отражающих наиболее общие, повторяющиеся, устойчивые, внут­ренние и объективные связи социальной и природной действительности, нет науки. Именно с помощью категорий можно проникнуть в сущность тех или иных явлений объективной действительности»[1].

3. Все познается в сравнении

Аристотель сформулировал три основных закона формальной логики, которые составляют ядро рассудочного мышления. И эти же законы являются в то же время логическими основаниями всей науки. При этом исходными абстракциями, обусловливающими рассудок, являются предельные абстракции отождествления и различения – отношения абстрактного тождества и абстрактного различия.

В древности не случайно считалось, что познание тесно связано с опе­рацией «сравнение», позволяющей выявлять исходные начала бытия, которые назывались «противоположностями». По этому поводу Аристотель замечал, что все его предшественники признают начала противоположности, только у всех эта категория выражала разные отношения к действительности. Поэтому Аристотель систематизирует различное содержание этого понятия у предшественников и выделяет четыре вида противолежания: «противоречащее», «противоположное», «соотнесенное», «лишенность и обладание». Причем каждое из этих понятий отражает объективную реальность вне зависимости от ее природной или социальной обусловленности. Не вдаваясь в подробности[3], их можно преобразовать и представить в следующем виде:

Подобно множеству чисел в арифметике или нотам в музыке, выстраиваем сравнительные понятия в два параллельных ряда и по мере познания окружающей действительности дополняем их все новыми и новыми понятиями, каждое из которых дает объективную точку зрения на природный и социальный мир и может быть описано в понятиях симметрии. Как по ступеням, мы будем подниматься от познания тождественности вещей к по­стижению все более далекого их родства, а значит, к созданию все более полных теоретических моделей, отражающих гармонию и разумность мироздания. При этом сравнительные понятия оказываются в одинаковой мере пригодными для осмысления природных и социальных процессов, что обусловливает собой единство естественно-научного и гуманитарного знания.

Верхний ряд универсальной парадигмы познания через понятие «соотнесенное» дает возможность осмысливать количественное многообразие мира, поскольку для осмысления «большего» мы научились брать «меньшее» в качестве единицы измерения (статика – метафизика). Нижний ряд через понятие «противоположное» дает возможность осмысли­вать природные и социальные процессы (динамика – диалектика).

Каждое из сравнительных понятий является мыслительной формой, своего рода парадигмой, отражающей упорядоченность реальности, гармонию той или иной ее структуры. Поэтому каждое из (бесконечного множества) сравнительных понятий, лежащих между тождеством и различием, выражается в понятиях симметрии и антисимметрии и характеризует ступенчатое восхождение разума.

Представленная система категорий обусловливает новый тип рациональности, разворачивающий сосуществующие и взаимодействующие между собой элементы действительности в иерархический ряд мыслительных форм – множества сравнительных понятий, каждое из которых дает объектив­ную точку зрения на рассматриваемую структуру.

Однако в современной философии, как и во всех остальных социально-гуманитарных науках с их рассудочным мышлением,опирающимся на предельные абстракции отождествления и различения, операция «сравнение» и сравнительные понятия так и остались невостребованными и не разрабо­танными до конца. А без них лишенные разума гуманитарии не могут ориентироваться в релятивном мире, не могут осмысливать его с объективных позиций. Это касается как природных, так и социальных процессов.

Мой личный опыт свидетельствует о том, что философы упорно не же­лают выходить за пределы рассудочного мышления, за рамки часто науко­образного рассуждения обо всем мироздании, то есть за пределы банального трепа. И философам это можно было бы простить. Но беда в том, что фило­софия определяет мышление и всех тех, кто в какой-то мере связан с другими направлениями социально-гуманитарного знания. А это социологи и полити­ки, журналисты и писатели, преподаватели вузов и учителя школ, то есть все те, кто учит понимать общество и управляет им. Поистине правильно говорили древние: «Кого хочет погубить Юпитер, того он лишает разума».

4. Как сделать гуманитарное мышление разумным

В классической диалектике не только Г. Гегель и К. Маркс, но и многие другие мыслители, жившие после них, видели объективную науку о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Среди этих зако­нов в первую очередь выделялся закон единства и борьбы противоположно­стей, на данные отношения еще в древности многие смотрели как на начало всех начал, обусловливающее единство естественно-научного и гу­манитарного знания. Но беда в том, что и в самой философии, и во всех дру­гих направлениях социально-гуманитарного знания понятие «противополож­ности» использовалось в предельно широком смысле – как абстрактно-всеобщее понятие, включающее в себя бесконечное множество конкретно-всеобщих смыслов. Это главный недостаток, претендующей на разумность классической диалектики, как и всего социально-гуманитарного знания.

В этом отношении наиболее обоснованную позицию, как мы видим, занимал Аристотель, который за понятием «противоположности» закрепил один и только один смысл, понимая противоположности как «избыток» и «недостаток» какого-либо субстрата относительно положения равновесия[7]. При этом Аристотель с его ориентацией на эмпирические исследования и наблюдения выделяет и три других вида противолежания, а это «противоречащее», «соотнесенное», «лишенность и обладание». Все выделенные им понятия конкретны, поэтому они могут быть использованы для построения конкретно-всеобщей теории развития. Исключение составляет оппозиция «лишенность и обладание», поскольку она выражает собой частный случай «соотнесенного», когда одна из соотносимых сторон вырождается до состоя­ния «лишенности», приобретая нулевое значение. Поэтому категория «ли­шенность и обладание» явно не включается в универсальную парадигму по­знания, варианты которой показаны на схемах 2, 3, 4.

Причем если «соотнесенное» имеет смысл только по отношению друг к другу, то «противоположное» рассматривается Аристотелем не иначе как избыток и недостаток относительно «промежуточного». Например, «большое» и «малое» по отношению друг к другу являются соотнесенными понятиями, а по отношению к «промежуточному» являются противоположностями. Разобраться в двух этих понятиях, дающих объективные точки зрения,помогал широко применяемый еще в древности «образ весов».

Но все попытки, направленные на введение в социально-гуманитарное знание ортогональной диспозиции, отражающей энергетику природных и со­циальных ритмов (циклов, колебаний, обменов, волн), оказались абсолютно невостребованными. Мышление современных гуманитариев также отторгает эту абстракцию, показывая тем самым свою неспособность стать разумным.

Стремление основателя социологии О. Конта и других ученых приме­нить методологию естественных наук для обоснования новой позитивной науки – «социальной физики», пригодной для объяснения явлений и фак­тов социальной жизни, не привело к желаемой цели лишь по одной причине – отсутствия адекватных понятийных средств, которыми являются сравни­тельные понятия.

Признание того, что во всех явлениях и процессах природы, общества и мышления обнаруживаются структуры, которые Аристотель обозначил словом «противолежание», нисколько не противоречит правильному допущению Гегеля о том, что между абстрактным тождеством и абстрактным различием как предельными абстракциями отождествления и различения находятся от­ношения, которые он обобщил понятием «конкретное тождество». Но опреде­ление этого понятия как «тождество противоположностей» неверно, по­скольку противоположности – это только одно из множества конкретных различий, входящих в состав «конкретного тождества».

Претензия классической диалектики на предельную всеобщность при­вела к тому, что ее категории стали настолько всеобщими, абстрактными, что потеряли всякую возможность отражать реальность. Ибо все возможные в природе и обществе виды конкретных различий стали называться одним словом – «противоположности», а все процессы сводились к борьбе этих мифических «противоположностей», многие из которых противоположностями не были. Вот и получилось, что на такой сомнительной абстрактно-всеобщей диалектико-логической базе, которую создал Г. Гегель, построить действительно научный метод познания было невозможно.

Смысл предлагаемого метода в том, что, совершая восхождение от абстрактного к конкретному, следует дифференцировать гегелевское понятие «конкретное тождество» на бесконечное множество более конкретных понятий, определяемых нами как «конкретные различия». Поэтому о рассудке, обусловленном отношениями абстрактного тождества и абстрактного различия, можно без сомнения говорить как об абстрактном разуме. А значит, и о его восхождении к конкретному разуму, обусловленному всеми другими конкретными различиями, лежащими между предельными абстракциями отождествления и различения, – отношениями, которые мы называем «сравнительными понятиями».

В результате такого восхождения мысли в духе научных революций Томаса Куна [9] строится универсальная парадигма познания – метапарадигма (схемы 3, 4), которая приводит к отказу не только от трех предельно общих законов диалектики, но и от понятия «диалектическое противоречие» как источника «всякого движения и развития». Ибо источником движения не только в неживой природе, но и в обществе выступает разность энергетических потенциалов, обусловленная отношением противоположностей.

Все это говорит о необходимости дальнейшего развития и учения Ари­стотеля о «четырех видах противолежания», которое может быть пополнено бесконечным множеством новых категорий – сравнительными понятиями, и гегелевского учения о «конкретном тождестве», дифференциация которого на «конкретные различия» должна будет пойти по намеченному Аристотелем пути.

В поиске современного метода познания мы обратились именно к Аристотелю, которого часто называют предшественником О. Конта, поскольку в его учении уже имеются основы конкретно-всеобщего философского знания, заложенные им в основание двух неразрывно связанных способов осмысления мира – логики и диалектики, обусловливающих абстрактный и конкретный разум, то есть рассудочное и разумное мышление. Но если логика, выявляя формально-логические связи, обусловленные предельными отношениями тождества и различия, сумела стать современной общепризнанной наукой, то диалектика как способ осмысления причинно-следственных связей, обусловленных другими видами противолежания, так и осталась на распутье.

Поэтому в нашу задачу входит восстановление в правах аристотелевских «видов противолежания» и пополнение их множества новыми конкретно-всеобщими категориями, каждая из которых отражает саму суть реально­сти – природной и социальной.

При помощи обычного разговорного языка и философских категорий как предельно общих классификационных понятий невозможно получить теоретическое знание. Все они обусловливают собой только самую первую, рассудочную, формально-логическую ступень познания, опирающуюся на предельные отношения тождества и различия, способные выявлять только самые общие свойства реальности. Для теоретического социально-гуманитарного знания нужны другие, сравнительные понятия, дающие объективные точки зрения для разумного осмысления мира, его структурных многообразий. Поэтому предлагаемый метод ставит преграду на пути безмерного размывания границ социально-гуманитарного знания, проводимого под эгидой рассудочного мышления, обусловливающего плюрализм мнений в философии и мультипарадигмальность в социологии. Но это имеет смысл лишь в том случае, если под теоретической фило­софией мы понимаем строгую объективную науку.

Так, например, подошел к анализу капиталистического общества К. Маркс, который впервые в новоевропейской философии применил метод восхождения от абстрактного к конкретному. Как настоящий ученый, он начинает свое исследование с обмена товаров – той «клеточки», которая, как черт в табакерке, скрывает менее сложные конкретно-всеобщие мыслительные структуры. А это «соотнесенное», «противоположное» и «ортогональное». Но именно эти отношения проявляют себя во взаимодействии ме­новой и потребительной стоимостей, обусловливая свободный обмен товаров в капиталистическом обществе.

Важным здесь является то, что отношение обмена товаров К. Маркс понимал не иначе как взаимодействие двух пар, смещенных относительно друг друга на четверть периода действительных противоположностей, а именно: в виде отношения меновой и потребительной стоимостей, которые, кстати сказать, противоположностями по отношению друг к другу не являются, но которые К. Маркс называл «противоположностями».

Действительными «противоположностями» в обменном про­цессе выступают две «меновые стоимости» и две «потребительные стоимо­сти». Это видели и К. Маркс, и Ф. Энгельс, поскольку в «Капитале» четко указано, что «товары уходят как меновые стоимости» (одна, сходящаяся, пара противоположностей. – Ю. Р.), «а приходят как потребительные стоимости» (другая, расходящаяся, пара противоположностей. – Ю. Р.). Однако свое понима­ние данного процесса как суперпозиции двух пар противоположностей, обу­словливающих энергетику социального процесса, ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс и никто другой не сумели зафиксировать в адекватных конкретно-всеобщих понятиях, обусловливающих многообразие природных и социальных ритмов.

Поэтому диалектика К.Маркса – это всего лишь намек на конкретно-всеобщий метод познания, который в корне отлича ется от абстрактно-всеобщего донаучного и даже от логического гегелевского метода. В учении К. Маркса восхождение от абстрактного к конкретному надо воспринимать не иначе как переход от абстрактно-всеобщей гегелевской диалектики к конкретно-науч-ной ее форме.

Так какую же из двух принципиально различающихся форм диалектики: абстрактно-всеобщую гегелевскую диалектику или конкретно-научную диалектику «Капитала» – следует считать марксистской?

В целом же «понимание» особой, диалектической логики «Капитала» остается до сих пор ограниченным, и не только абстрактно-всеобщими измышлениями в духе трех гегелевских законов, но и в корне неверными рассуждениями о диалектическом противоречии как источнике движения и развития. Мы же, ограничивая абстрактно-всеобщий способ диалектического мышления сферой рассудка (абстрактного разума), вынуждены признать, что К. Маркс правильно ориентировал свое мышление в русле конкретной диа­лектики. Поэтому вслед за Марксом будем исследовать социальные процессы в духе использованного им конкретно-научного диалектического метода мышления, избегая при этом допущенных им просчетов.

5. Общество как процесс: коперникианская парадигма истории

Для разумного осмысления общественных процессов, про—веденного по образу и подобию естественных наук, мы будем использовать конкретно-всеобщий диалектический метод, основные категории которого представлены в универсальной парадигме сравнительными понятиями.

Прежде всего рассмотрим понятие ортогонального как той «клеточ­ки», которая позволяет осмысливать любые циклические или обменные про­цессы, осмысление которых мы находим, например, в теории социального обмена Дж. Хоманса, П. Блау и др. Причем с новых объективных позиций можно осмысливать не только отношения буржуазного общества, не только отношения между конкретными людьми на уровне микросоциальных процессов, но и более широкий макросоциальный спектр общественных отношений, положенных в осмысление формационного членения истории. На этой основе удалось выделить не одну, как это сделал К. Маркс, а четыре связанные между собой, но принципиально различающиеся формы социального обмена. Две из них принудительные, а две другие – свободные.

Первая форма социального обмена самая примитивная – тираническая. И она же самая безнравственная,поскольку основана на личном эгоистическом интересе, на жесточайшем насилии. Она определяется тем, что продукты человеческой деятельности или любые другие стоимости пере­даются в обмен на сохранение жизни – самой значительной ценности для людей. Эту форму обмена можно обозначить формулой «жизнь или коше­лек».

Вторая форма меновых отношений – крепостническая– связана с ограничением, но не с исключением насилия. Однако уже здесь лишение человека жизни считается недопустимым. Она основана на менее явственном (разумном) эгоизме.

Третья форма обмена – либеральная– обусловливает изменение социальных взаимодействий в противоположном направлении и дает стимул для перехода от эгоизма к альтруизму, поскольку утверждает ненасильственный, свободный и взаимовыгодный обмен. На смену силовой, авторитарной формы организации общества приходит самоорганизация, основанная на свободе, ненасилии, на взаимном личном интересе и получении прибыли. Сущность либеральных отношений определяется свободным и всеобщим обменом результатами человеческой деятельности, приобретающими форму товара. При этом отношения личной зависимости и получение пользы только одной стороной уходят в прошлое и уступают свою роль взаимопользованию.

Четвертая форма обмена – сервистическая[10](от английского service – служба) – обусловливает наиболее полное единство личного и общественного интереса. Она возникает на основе отношений взаимного служения. Ее особенность в том, что человек добивается своих личных целей не через господство над людьми при помощи первых двух форм обмена, и даже не посредством либеральных отношений. Он добивается успеха через служение обществу или конкретным людям. Зачатки или даже сами эти отношения мы можем увидеть, например, в служении бизнесменов своим покупате­лям, политиков – в служении народу, верующих – Богу и т. д.

Обнаруживаем, что отношение межличностного обмена, гуманизируясь и плавно переходя из одной формы в другую, включено в другой, более глобальный ритм истории, что само по себе совмещает повседневно-жизненный (микросистемный) и макросистемный уровни социального диалектико-логического анализа. Аналогией может служить суточное движение Земли вокруг своей оси и ее сезонное движение вокруг Солнца. Однако более точной аналогией является сравнение социальных микро- и макроуровней с частотой колебаний атомов и молекул на микроуровне, обусловливающих температуру вещества, и четырех его макроуровневых агрегатных состояний, как это заметил в свое время Огюст Конт.

Это значит, что парадигма Н. Коперника оказывается пригодной для осмысления взаимосвязи локальных (микро-) и глобальных (макро-) социальных ритмов (взаимодействий), лежащих в основе формационной (классовой) модели общества. Причем на все эти ритмы накладывает свой отпечаток субъективный фактор, деформирующий их строгую синусоидальность.

Рис. Коперникианская парадигма истории

Поэтому главным в четырех формах обмена является то, что они в основном подтверждают обоснованность выводов К. Маркса об «общественно-экономических формациях», которые во многом правильно отделяют одни исторические периоды от других. Кроме того, они убеждают, что на межличностном (дифференциальном) уровне социальная энергетика проявляет себя в виде тех или иных форм обмена ресурсами, тогда как на интегральном (общесоциальном) уровне она проявляет себя в виде взаимодействия противоположных и ортогональных классов. Становится, наконец, по­нятным, что основное содержание классовой борьбы сводится не к борьбе противоположных классов, в рамках той или иной общественно-экономической формации, как считали, например, К. Маркс и многие другие мыслители, а к борьбе ортогональных классов, определяющих движение общества от менее высокой ступени развития к более высокой.

[1] Гобозов, И. А. Социальная философия: учебник. – М.: Издатель Савин С. Л., 2003. – С. 3.

[2] Аристотель. Соч.: в 4 т. / ред. В. Ф. Асмус. – М.: Мысль, 1975. – Т. 1. – С. 125.

Источник