храм марии магдалины в иерусалиме официальный сайт

«Люди, окружавшие меня в детстве, были увлечены Россией…»

Беседа с игуменией монастыря в Гефсимании Елисаветой (Шмельц)

Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой;
И холодные ветры степные
Панихиды поют над тобой.
Ни пути, ни следа по равнинам,
По сугробам безбрежных снегов.
Не добраться к родимым святыням,
Не услышать родных голосов.

Игумения Елисавета (Шмельц)

Первые русские эмигранты появились в Австралии в середине XIX века. Тогда через Австралию пролегали маршруты российских экспедиций, изучающих неизведанные районы Тихого океана и Антарктики. Моряки и стали первыми «невозвращенцами». Самым известным из них был некий Иван, по прозвищу «русский Джек». И все же в XIX веке русские попадали на пятый континент чаще всего случайно и по одному. С началом же бурного XX столетия эмиграция русских в Австралию стала массовой. В 1920-е годы, после разгрома Белой армии в Сибири, к берегам Австралии революционная метель принесла многих и многих наших соотечественников, которые бежали с Дальнего Востока через Китай, а позднее, во время Второй мировой войны, через Филиппины. Немного позже, уже после окончания Второй мировой войны, в Австралии оказались русские, бежавшие из Европы. Метель продолжала мести…

Теплый южный вечер 13 мая 2008 года на Святой Земле. С улицы доносится непрекращающийся гул дороги, зовы мулл с близлежащих минаретов. Арабские девочки, воспитанницы Гефсиманской обители, с крестным ходом и пением «Христос воскресе» обходят территорию монастыря. Мы пьем чай с куличами во дворе русского монастыря в Вифании, в окрестностях Иерусалима. А настоятельница монастыря равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании игумения Елисавета (Шмельц) рассказывает об истории своей семьи и детских годах, проведенных в эмиграции в Австралии. Ее предки перебрались туда в 1951 году из Сербии после ссоры Тито и Сталина.

– У меня было два деда, оба капитаны. Один дед, Виктор Францевич Шмельц, капитан торгового флота, родом из Симферополя. Бабушка Лида, Лидия Павловна Колосова, уроженка Одессы. Ее род – люди, знаменитые в Одессе, – исчез после революции. Дедушка и бабушка обвенчались и уплыли. Их история похожа на повесть «Алые паруса».

Папа родился на пароходе в 1921 году, когда они плыли на Мальту. С Мальты перебрались в Сербию, потому что хотели жить в православной стране. Поселились в Белграде, папа там учился. Он стал художником и расписывал театральные декорации. Во время Второй мировой войны он и его брат воевали в Сербии.

Его брат Николай пропал без вести, кажется, в 1943 году. А папа перебрался в 1951-м в Австралию и позже выписал туда родителей. Когда Тито пришел к власти, он выгонял всех, кто не хотел «с ним работать». Нужно было выбирать: либо соглашаться на «сотрудничество», либо в течение двух недель распродать все и уехать куда глаза глядят. Русские эмигранты выбирали отъезд. Их принимали Бразилия, Чили, Венесуэла, Америка, Канада, Австралия. Мои дедушки, бабушки, родители попали в Австралию. Их двоюродные родственники – в Америку и Бразилию, кто-то – в Чили.

Мамин отец, Иван Ксаверьевич Мингин, тоже был капитаном, он из Орла. Он учился в Петербурге, свидетельствующие об этом бумаги найдены в Адмиралтействе. Он тоже перебрался в Югославию, где венчался с моей бабушкой, Еленой Петровной Скворцовой, уроженкой Астрахани. Ее отец был есаулом. Всех женщин из ее семьи – бабушку, двух сестер, мать – отослали в Сербию на две недели. А мужчины остались воевать там, в России. Женщинам они сказали: «Вы посидите в Сербии две недели, а потом, когда эта война закончится, вернетесь в Россию». Так они расстались навсегда. Женщины остались в Сербии, а мужчины – в России. Поэтому у меня есть родственники в Сочи и в Москве.

– Матушка Елисавета, а как вы оказались на Святой Земле?

– Я родилась в Австралии, там училась, работала, много разъезжала по миру. Мне очень понравилось на Святой Земле. И я тут осталась. Здесь вот уже 22 года.

– А где проходило ваше детство?

– Мельбурн, столица австралийского штата Виктория, – портовый город. Многие эмигранты из Европы – русские, украинцы, белорусы, немцы – приплывали в Мельбурн и оставались там. Так произошло и с моими родственниками. Из Югославии они плыли дольше месяца. Какое-то время все эти люди жили в Триесте, оттуда их отправляли в Бремен, а из Бремена они плыли через Суэцкий канал в Австралию. Очень долгое плавание! И они должны были оплатить свои билеты. В Австралии их размещали в специальном лагере в Бонегилла (сейчас это место открыли для туристов). Там мужчины-эмигранты копали какие-то огромные котлованы, проводили воду в пустыню, работали на строительстве электростанций, на плантациях сахарного тростника. А женщин посылали на фабрики. Моя мама работала в консервном цехе. Но потом, когда я и мои три брата появились на свет, мама уже работать перестала.

– Начинали все сначала. В первую очередь нужно было учить язык. Даже тем, кто имел образование, было необходимо снова учиться и сдавать экзамены. Некоторые могли это делать, а некоторые нет, потому что обзавелись уже семьями. Мой папа устроился хорошо. Он работал в трамвайных мастерских.

– Но ведь он был художником по образованию…

– Да, он был по профессии художником, а работал в трамвайных мастерских.

– Расскажите, пожалуйста, о русском храме и его общине в Мельбурне?

– У нас был храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. При нем действовала русская школа. Я в нее ходила. Дома говорила только по-русски. В храме встречались по воскресеньям, служба была в воскресенье утром. Потом оставались на концерт. Сестричество организовывало буфет. Это было в центре города, было легко и удобно там встречаться.

– А какие знаменитые семьи были вашими прихожанами?

– Не думаю, что у нас были знаменитые в вашем понимании семьи. Хотя нашими прихожанами были Вырубовы. Вообще все, кто оказался рядом с нами, были примечательны не столько своими фамилиями, сколько необычными судьбами. И сами были люди неординарные. Они организовывали разные общества, старались сохранить память о своей Родине, культуре, уважение к царской семье, вспоминали о прежней жизни в России, о том, как пришлось покинуть ее, какие тяготы пережить. Я часто слушала бабушек и дедушек, их друзей, когда они собирались под айвой и рассказывали о том, как чудесно было в России, как там было и вкусно, и сладко, и спокойно и что все самое-самое лучшее было в России – и арбузы самые сладкие, и молоко самое вкусное…

– Конечно. Они только про Россию и говорили; можно сказать, до тошноты, снова и снова про Россию. Тогда даже надоедало слушать, а теперь жалко, что не записывала… Надо было хоть что-нибудь записать. Все прошло…

– Матушка, недавно ушел из жизни предстоятель Русской Православной Церкви за рубежом митрополит Лавр. Самым значительным событием за время его служения стало подписание в 2007 году акта о каноническом общении с Московским Патриархатом, положившего конец более чем полувековому разделению Православных Церквей. Каким вам запомнился владыка?

– Мне все чувствуется, что он еще жив… Владыка часто приезжал с паломниками на Святую Землю, всегда сам их водил. Он все места здесь хорошо знал и любил. Своих паломников он всегда помнил. Например, моя мама была один раз в его группе, кажется, в 1979 году, и он отлично помнил ее, посылал ей поздравления на каждое Рождество и каждую Пасху. И когда со мной познакомился, то всегда встречал меня так: «А-а-а! А как мама? А как папа? Как их здоровье, как они поживают? Привет им от меня, привет!» Когда папа умер, то он стал передавать приветы уже только маме.

– Каким владыка был человеком?

– Он был настоящий монах и, я думаю, редкостный человек. Подробнее мне характеризовать его сложно, потому что он больше общался с монахами, с женщинами мало. Очень строгий, очень простой, прямой, добрый. Он любил остановиться и поговорить с собаками, с кошками. Любил новые и старые святые места, любил Святую Землю, любил людей. Не знаю, что про него еще сказать. Хороший человек.

В прошлом году летом он приезжал на празднование юбилея Елеонского монастыря. Потом были его именины. На свои именины он служил на раскопках. А мы устроили ему в одной из гостиниц, около старого города, обед и пригласили всех, кто был на службе. Народу собралось чуть ли не в два-три раза больше, чем мы ожидали. Он всех приглашал: «Идемте, идемте… и вы можете пойти, и вы…». Мы с ужасом смотрели на то, как собирался народ, но все, слава Богу, получилось хорошо и торжественно. Мы ели разные арабские блюда, были там и наши дети из Вифанской школы, и учителя. Он любил справлять праздники!

– Судя по вашим рассказам, митрополит Лавр был простым и доступным человеком.

– Да, доступным. Но простым не так, как проста картошка какая-нибудь. Он много знал, и если его спросить – всегда рассказывал, объяснял. Вместе с тем, помню, как в Джорданвилле в монастыре (я в 1986 году там была), когда нужно было исполнить общее братское послушание – работать на огромном картофельном поле, то он вместе со всеми копал и собирал картошку. Не было трактора, они все руками делали. Вот такой был владыка Лавр.

– Матушка, что главное хотели передать вам ваши родители?

– «Говори по-русски, говори по-русски, перестань говорить по-английски», – эти слова я слышала постоянно. Ходили в церковь. Мама нам читала закон Божий, а по вечерам вместо сказок – Библию. Молились каждое утро до того, как в школу уходили. На колени – и молились.

– Как вам преподавали русскую историю и литературу?

– Не то чтобы мы как-то серьезно учили историю или географию… Я бы сказала, что люди, которые преподавали нам, были увлечены Россией. Я помню, как дядя Алеша преподавал нам географию России, и у нас был экзамен. Мы смотрим на эти самые большие озера, самые длинные реки. А он говорит: «Не беспокойтесь. Если кто-то чего-то не знает, вот там, на карте, все написано. Только идите к ней по очереди, не все сразу». И мы все шли к карте, и, конечно, все получали «пять».

Русскому языку меня учила одна женщина, звали ее Наталья Константиновна. Она была учительницей еще в Петербурге, играла на фортепиано, была строга. Я к ней приходила в пятницу вечером, и она учила меня русской грамматике, правописанию. Ох, как она долбила падежи и правила прорабатывала! Но, слава Богу, научила меня хорошо.

– Ваши дедушки и бабушки надеялись вернуться в Россию?

– Те бабушки и дедушки, чьи разговоры я слушала, наверное, понимали, что уже больше никогда в Россию не возвратятся. Они всегда сидели и смотрели вдаль, видели что-то там далеко-далеко. Трудно им было, очень трудно, потому что они навсегда остались там чужими. Дедушка сидел в саду и смотрел вдаль…

«Замело тебя снегом, Россия, / Запуржило седою пургой, / И холодные ветры степные / Панихиды поют над тобой…» Этот неофициальный гимн русской эмиграции имел и еще один куплет – чаяние всех тех, кто пел его на протяжении прошлого XX столетия с глубокой верой в воскресение России: «Но ударят весенние громы / И растопят громады снегов, / И услышим опять перезвоны / Всех твоих сорока сороков».

– Матушка, у вас в Гефсиманской обители бывают самые разные гости, именитые, интересные люди… Встречи с кем из них запомнились особенно?

– Я не могу какого-то одного человека выбрать, хотя понимаю, что нас посещали очень интересные люди. Меня намного больше впечатляет то, как много людей приезжает сейчас к нам из России. Вот как баба Аня, например. Ну, скажите мне, кто бы мог подумать, что эта простая и уже престарелая женщина попадет на Святую Землю! Профессора, доктора, принцы – они летают сюда все время, что им стоит на Святую Землю приехать. А вот баба Аня… И это вот меня и впечатляет, это и есть чудо.

«Баба Аня», вместе с которой мы угощаемся вифанским чаем, – из далекого Симбирска. Матушка и сестры обители сразу полюбили ее. О том, как она попала на Святую Землю, «баба Аня» рассказывает так: «Мне денег дали люди, я и приехала. Сама я из Симбирска, мечтала об этом всю жизнь. И вот ко мне подходит в церкви наш батюшка и спрашивает: “Ты хочешь поехать на Святую Землю?” Ну, кто же не хочет? Прошло какое-то время, он опять подходит:“Вот тот человек дал тебе 50 долларов, этот – 500, этот – 300”. Так собрали мне на дорогу, и я приехала. Своих денег у меня нет, я живу очень скромно, одна, на пенсию. Здесь я как в раю, на небесах. Я не знаю даже, какую благодарность принести Господу Богу Иисусу Христу и всем святым. Но я молилась, правда, и вот Господь мне такой подарок послал. У моего отца был дядя, псаломщик, про него говорили, что он ходил пешком в Иерусалим. У нас дома есть картины с изображениями Иерусалима. Мы всегда смотрели на них и говорили: вот ведь какие счастливые люди! Я даже словами выразить не могу свою радость, что Господь меня сюда привел».

– Матушка, а вы помните свою первую встречу с русскими из России?

– Это было в 1988 году, я была на Елеоне. Помню, с каким изумлением мы смотрели на этих людей: «Они из России приехали?! Правда?! Неужели их выпустили?» Это вам уже привычно, а мы все еще не перестаем удивляться. Из разных городов России едут люди, из Хабаровска даже. Приезжают с Украины, из Сербии, Румынии, Болгарии. Люди никогда оттуда не приезжали, а теперь толпы, особенно на Пасху! Смотришь – нету греков. Раньше все греки, маленькие, черненькие, толкались в храме Воскресения, а теперь их очень мало. Но огромная масса паломников из России и с Украины.

– Матушка, вы сами, наверное, не раз встречали схождение Благодатного огня…

– Видеть Благодатный огонь – это великое, необъяснимое счастье.

Для желающих паломничать на Святую Землю главное – не бояться. Люди из Америки и Европы смотрят телевизоры и говорят: «О, у вас там опасно, бомбы». А люди из России – им хоть бы что! Едут и едут…

– Матушка Елисавета, что для вас Россия?

– Что для меня Россия? Это хороший вопрос. Знаете, Родина – это все-таки место, где человек родился. А Россия – это мои корни, мои предки… Когда я бываю в России, то чувствую что-то к ней… Россия – это леса, зелень, дождь, снег, вода, холод…

– О, это такое особое, необычное место на свете, потому что здесь Бог. И жил, и живет.

Источник

Святыни Елеона: Гефсиманский русский монастырь и церковь Марии Магдалины

Паломнический Центр ИППО «Святая Земля» приглашает посетить Святую Землю (8 дней / 7 ночей). Вылеты каждую пятницу.

Гефсимания – так называется участок на склоне Елеонской горы, являющийся продолжением исторического Гефсиманского сада, принадлежащего ныне францисканцам, от которого его отделяет узкая, 2 метра шириной, асфальтированная дорожка. Главной достопримечательностью участка и всей возвышающейся над Иерусалимом Елеонской горы является нарядный семиглавый храм во имя Святой равноапостольной Марии Магдалины.

Храм построен в типичном для царствования Александра III новорусском стиле. Характерные московские маковки и кокошники делают его не только одним из выразительнейших памятников Русской Палестины, но и своеобразной архитектурной «визитной карточкой» современного Иерусалима.

Храм был воздвигнут как храм-памятник в память императрицы Марии Александровны (1824–1880), супруги императора Александра II. Императрица скончалась от чахотки, после долгой и мучительной болезни, отягчённой моральными переживаниями, связанными с изменой супруга. (Александр II уже много лет имел вторую семью, живя почти открыто с княжной Долгорукой, от которой имел троих детей, что не могло не сказаться на моральной атмосфере двора и на нравственном авторитете царя в собственной семье и в обществе. В цареубийстве 1 марта многие видели Божию кару за нарушение седьмой заповеди. Тем более, что факт венчания Александра Николаевича со второй женой прежде, чем окончился срок траура по Марии Александровне, был для его сыновей, особенно для младших, любимцев матери, жестоким, непоправимым оскорблением.)

В мае 1881 года, через два месяца после гибели Александра II, Великие князья Сергий и Павел Александровичи с их двоюродным братом, Великим князем Константином Константиновичем (впоследствии известным поэтом К. Р., президентом Академии наук), отправляются в паломничество в Святую Землю. Поездка была приурочена к годовщине со дня кончины Марии Александровны, которая, хотя и не смогла по состоянию здоровья осуществить свою мечту о паломничестве в Иерусалим, но всегда оставалась покровительницей и благодетельницей русских учреждений в Палестине.

Идею почтить память матери-императрицы постройкой храма-памятника во имя её небесной покровительницы равноапостольной Марии Магдалины подсказал Великим князьям начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин). Показывая им 21 мая 1881 года святыни Елеона, он указал в качестве наиболее удачного места для постройки верхнюю часть Гефсиманского сада на склоне Елеона.

Храм строился на средства царской семьи. Бόльшую часть денег на строительство (135 000 рублей) пожертвовал Александр III, по 15 000 руб. выделил каждый из четырёх его братьев (Алексей, Владимир, Сергий и Павел Александровичи), ещё 5000 – их сестра Мария Александровна, герцогиня Эдинбургская. Представители придворной аристократии участвовали в украшении и обустройстве храма.

Автором проекта был русский архитектор Давид Иванович Гримм (1823–1898). Яркий представитель славного в анналах российской интеллигенции сословия «русских немцев», Давид Иванович всю свою творческую жизнь посвятил своей второй родине, России, русскому церковному зодчеству. По его проектам – под личным руководством или по письменным указаниям – сооружены храмы: в память 900-летия Крещения Руси в Херсонесе, под Севастополем; в память покорения Кавказа в Тифлисе; целый ряд русских зарубежных (посольских и «курортных») церквей в Женеве, Копенгагене, Ницце. За церковь Марии Магдалины в Гефсимании Д. И. Гримм получил должность ректора архитектуры в Академии художеств. Руководил строительством молодой инженер-архитектор из левантийских греков Георгий Франгья, учившийся во Франции и по возвращении назначенный городским архитектором Иерусалима. Особым рескриптом Великий князь Сергий Александрович просил архимандрита Антонина принять на себя общее руководство и наблюдение за постройкой.

Закладка храма состоялась 21 января 1885 года, строительство и внутренняя отделка заняли 3 года. Одновременно готовились иконы для новой церкви. Главным украшением интерьера стал иконостас белого мрамора с тёмной бронзой, иконы для которого были написаны известным мастером исторической живописи В. П. Верещагиным. Большие панно на каждой из четырёх стен храма работы художника С. Иванова (живопись по холсту, прикреплённому затем к стене), отражают основные эпизоды из жизни Марии Магдалины. Программа живописи была предложена архимандритом Антонином. Обозревая сюжеты по часовой стрелке, увидим на южной стене «Исцеление Магдалины Спасителем», на западной – «Магдалина у Креста Господня», на северной – «Явление Магдалине воскресшего Христа», на восточной, над алтарём, – «Проповедь Магдалины перед императором Тиберием». Работу по размещению икон и холстов осуществлял командированный из Петербурга художник-реставратор П. К. Соколов.

Для участия в торжественном освящении церкви, состоявшемся в праздник Покрова Божией Матери 1 октября 1888 года, Великий князь Сергий Александрович с супругой Елизаветой Феодоровной и братом Павлом Александровичем совершают новое паломничество в Иерусалим. На церемонии присутствовали губернатор Иерусалима Реуф-паша, комендант Иерусалима, греческий консул, русское консульство в полном составе и более 150 человек русских паломников. В духовной жизни Елизаветы Феодоровны поездка в Святую Землю, посещение христианских святынь и участие в освящении храма-мемориала в память Марии Александровны сыграли особую роль – в созревании её решения о переходе в православие (1891 год), а позже, после трагической гибели Сергия Александровича, – в желании возглавить Палестинское Общество.

Игумен Серафим по завершении подвига доставления мощей в Иерусалим подвизался в келье при греческом патриаршем монастыре Малая Галилея на Елеоне. К сожалению, с 1945 года и до своей кончины в 1969 году старец был лишён утешения молиться в Гефсимании у гробов мучениц, так как возглавлял так называемых «патриарших», то есть тех представителей русского духовенства и монашества в Иерусалиме, которые вернулись под омофор Патриарха Московского и всея Руси Алексия I. О. Серафим похоронен в Малой Галилее, за алтарём храма Второго (Успенского) Благовещения Пресвятой Богородицы.

1 ноября 1981 года Елизавета Феодоровна и Варвара (Яковлева) были прославлены Русской Православной Церковью за рубежом в лике святых, в связи с чем святые мощи было решено перенести из крипты непосредственно в храм. Торжественное перенесение состоялось 1–2 мая 1982 года, а 8 лет спустя, 9–11 января 1990 года, святые мощи были переложены в новые мраморные раки по обеим сторонам солеи (мощи Великой княгини справа, инокини Варвары – слева).

Мемориальным памятником Гефсиманского монастыря является также «Дом Великого князя». В 1892 году на средства и по поручению ИППО в северо-восточном углу Гефсиманского участка был построен двухэтажный дом для паломников благородного сословия в память Великой княгини Александры Георгиевны (†1891), супруги Великого князя Павла Александровича, и Великого князя Константина Николаевича (†1892). Место для строительства было выбрано в углу сада, перед большим серым камнем, на который, по преданию, Пресвятая Богородица сбросила Свой пояс апостолу Фоме в третий день по Успении. Дом был освящён о. Антонином 12 сентября 1892 года.

В начале XX века возле храма Марии Магдалины было устроено русское кладбище. Там похоронены видные представители Русского Иерусалима, в том числе неустанный соратник архимандрита Антонина, драгоман Русской Духовной Миссии Яков Егорович Халеби (†1901), старейший из кавасов ИППО черногорец Марко Джурич (†1918), деятели Русской Духовной Миссии и Православного Палестинского Общества послереволюционного времени.

В 1930-х гг. в Гефсиманском монастыре работал, наездами из Каира, русский археолог Г. И. Лукьянов. При раскопках, неподалёку от храма, им были раскрыты ступени древней улицы-лестницы, шедшей на Елеон от Золотых ворот, по которой восходил Христос. В находящейся на участке небольшой естественной пещере, по местному монастырскому преданию, спали апостолы во время Гефсиманской молитвы Спасителя. Напротив ворот обители установлен обломок колонны – на месте, где, по преданию, Иуда целованием предал Господа.

В последующие годы история храма имела знаменательное продолжение. После революции и разрыва на долгие десятилетия прямой связи Русской Палестины с Россией Гефсиманский участок с храмом Марии Магдалины, как все другие храмы и подворья ИППО и РДМ, оказался в каноническом подчинении РПЦЗ. В 1924 году в Иерусалим приезжал первоиерарх Русской Православной Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий). С 1925 по 1936 гг. здесь проживал архиепископ Анастасий (Грибановский), впоследствии митрополит, глава РПЦЗ, с уникальным званием «наблюдающего за Русской Духовной Миссией в Иерусалиме».

Весной 1932 года в Иерусалим приехали на поклонение святым местам две подруги, англиканские монахини, родом из Шотландии, – Стелла (в миру Марион Робинсон) и Катрин-Френсис (в миру Аликс Спрот), которые, по авторитетной рекомендации, были поселены на Гефсиманском участке – сначала в так называемом «малом», или «Капустинском», домике, затем – в нижнем, «Великокняжеском». Шотландки прижились в Палестине: стали постепенно всё чаще заходить в храм Марии Магдалины, а потом приняли православие. Им были возвращены при этом их мирские имена – Мария и Александра.

19 августа 1934 года в храме Марии Магдалины Мария Робинсон была пострижена в монашество (с сохранением имени Мария), вслед за ней приняли пострижение Александра Спрот (с именем Марфа) и приехавшая в Иерусалим в 1929 году Валентина Цветкова (с именем Варвара). Духовное руководство над ними осуществлял архиепископ Анастасий. Вскоре он назначил монахиню Марию заведующей Русским Гефсиманским участком и хранительницей усыпальницы Елизаветы Феодоровны, а Варвару Цветкову и Марфу Спрот – её помощницами, соответственно по Гефсимании и по Вифании, где была создана школа для арабских девочек.

Так начинала складываться новая монашеская община. Её официальное открытие состоялось 20 апреля 1935 года, а 9 октября 1936 года в Белграде митрополит Анастасий, ставший уже главой РПЦЗ, возвёл Марию (Робинсон) в сан игуменьи с возложением наперсного креста с драгоценными украшениями (личный подарок митрополита).

Полное официальное название существующей и сегодня русской женской обители: «Вифанская община во имя Воскресения Христова с церковью Марии Магдалины в Гефсиманском саду». Мать Мария управляла монастырём до самой своей кончины в 1969 г. После неё иноческую жизнь в Гефсимании возглавляли последовательно игуменьи Варвара Цветкова (†1983) и Феодосия (Баранова), скончавшаяся в 1988 году. При игуменье Феодосии праздновалось 100-летие Магдалининского храма. В июне 1997 года, при посещении обители Патриархом Алексием II, прибывшим в Святую Землю на торжества 150-летия Русской Духовной Миссии, настоятельница Анна (Карыпова), из «русских австралиек», встретила Святейшего хлебом-солью. Она же первой из елеонских и гефсиманских монахинь решилась на паломничество в Россию. С 1999 года Гефсиманскую общину возглавляет другая «русская австралийка» – игумения Елисавета (Шмельц), прибывшая в Иерусалим в середине 1980-х гг. – первоначально, как и многие, в отпуск, на богомолье, – и оставшаяся здесь навсегда.

Источник