храм николая чудотворца на мясницкой

Красносельский. Церковь Николая Чудотворца, что в Мясниках.

Церковь Николая Чудотворца на Мясницкой

Карта и ближайшие объекты

Статьи

В советское время церковь Николая Чудотворца, что в Мясниках, как и другие храмы, не смогла уцелеть. В 1928 году все строения церкви были снесены. Если бы церковь сохранилась, она располагалась перед домом Корбюзье на Мясницкой, 39.

Николая, святителя, в Мясниках церковь

В средневековой Москве на востоке от Кремля, в Земляном городе располагалась слобода мясников, которая дала название улице, идущей к ней, – Мясницкая. В центре слободы стоял ее приходский храм святителя Николая Чудотворца. Он был древний, но документально известен только с XVII века. Храм принадлежал к типу бесстолпных посадских церквей, появившихся в Москве на рубеже XV–XVI веков. Еще в начале XX века их в Москве было довольно много, но после массовых сносов 1930-х гг. почти не осталось. Уничтожили и церковь Николая в Мясниках. Представить это уникальнейшее здание теперь можно только по фотографиям.

Церковь Николы в Мясниках, если судить по архитектурным формам, относится к первой половине XVI века. Она была небольшая, сложенная из белого камня. Крещатый свод был одним из красивейших в Москве. Эту конструкцию свода разработали на Руси итальянские зодчие, приехавшие по приглашению московских великих князей. Здание имело восьмискатное покрытие и красивую главу с типично московским узором на барабане. Апсида была одна, полуциркульная в плане. В 1646 г. по челобитью купца Гостиной сотни Матвея Сверчкова к основному храму пристроили придел апостола Матфея. Храм перестраивался в конце XVII века. Он являлся центром квартала и стоял в глубине участка.

В начале XVIII в., когда формировалась фасадная линия улицы, к ней выдвинули придел Сошествия Святого Духа и отдельно стоящую колокольню. По преданию, записанному в начале XX в., этот придел строил некий думный дьяк, чтобы умилостивить Бога за грех непочтения к своему отцу. В конце XVIII в. скромный по размерам придел перестроили в большую церковь. После этого Никольский престол стал считаться придельным при храме Сошествия Святого Духа, но весь храм продолжали по традиции называть Николо-Мясницким.

Храм был построен в стиле раннего классицизма, но от его архитектурного убранства остался только иконостас. Весь ансамбль в корне перестроили еще раз в 1881–1896 гг. архитекторы В.Н. Веригин и С.В. Шервуд. Не измененным остался только храм XVI века, но к нему пристроили трапезную, притвор и невысокую колокольню. Здание храма Сошествия Святого Духа выстроили почти заново. Его фасады получили новую обработку. На улицу стал выходить южный фасад с плоским пилястровым портиком. Завершение, по-видимому, осталось в старых формах: большой барабан со сферическим куполом и маленькая главка на нем. Красивым был интерьер: просторный, полный света и радостный. Иконостас был сделан в форме классической ротонды еще в конце XVIII века, при перестройке его сохранили, заменив только створки Царских врат на более вычурные. Переход в древний храм имел большие арки с цветными стеклами. Четырехъярусная колокольня стала одной из самых высоких в этом районе. Декорация первого и второго ярусов частично осталась от 1737 г., а верхний ярус сильно переделали. Колокольня после перестройки конца XIX в. составила с новым храмом стилистически единое целое.

Никольский храм снесли летом 1928 г. На его месте в 1929–1936 гг. французский архитектор Ле Корбюзье при участии советского архитектора Н.Я. Колли построил здание Наркомата легкой промышленности, считающееся одним из лучших произведений конструктивизма в Москве.

Михаил Вострышев. Москва православная. Все храмы и часовни.

Источник

Здесь находилась церковь Николая Чудотворца, что в Мясниках (Москва)

Церковь. Утрачена.
Престолы: Николая Чудотворца, Матфея Апостола.
Год постройки: Дата постройки неизвестна.
Год утраты: 1928 (снесена).

Древнейшая часть ансамбля, Никольский придел в стиле построек Новгорода и Пскова, сохранилась от нач. XVI в. Представляла собой одноглавый храм с щипцовыми завершениями фасадов. В 1711-37 гг. с юга пристроен обширный храм Сошествия Св. Духа, а также возведена отдельно стоящая колокольня. Большой однокупольный Духосошественский храм выстроен вновь в 1780-х гг. из-за ветхости прежнего. В 1883 г. с севера пристроен придел Апостола Матфея. Весь комплекс снесен в 1928 г.

В советское время церковь Николая Чудотворца, что в Мясниках, как и другие храмы, не смогла уцелеть. В 1928 году все строения церкви были снесены. Если бы церковь сохранилась, она располагалась перед домом Корбюзье на Мясницкой, 39.

Николая, святителя, в Мясниках церковь

В средневековой Москве на востоке от Кремля, в Земляном городе располагалась слобода мясников, которая дала название улице, идущей к ней, – Мясницкая. В центре слободы стоял ее приходский храм святителя Николая Чудотворца. Он был древний, но документально известен только с XVII века. Храм принадлежал к типу бесстолпных посадских церквей, появившихся в Москве на рубеже XV–XVI веков. Еще в начале XX века их в Москве было довольно много, но после массовых сносов 1930-х гг. почти не осталось. Уничтожили и церковь Николая в Мясниках. Представить это уникальнейшее здание теперь можно только по фотографиям.

Церковь Николы в Мясниках, если судить по архитектурным формам, относится к первой половине XVI века. Она была небольшая, сложенная из белого камня. Крещатый свод был одним из красивейших в Москве. Эту конструкцию свода разработали на Руси итальянские зодчие, приехавшие по приглашению московских великих князей. Здание имело восьмискатное покрытие и красивую главу с типично московским узором на барабане. Апсида была одна, полуциркульная в плане. В 1646 г. по челобитью купца Гостиной сотни Матвея Сверчкова к основному храму пристроили придел апостола Матфея. Храм перестраивался в конце XVII века. Он являлся центром квартала и стоял в глубине участка.

В начале XVIII в., когда формировалась фасадная линия улицы, к ней выдвинули придел Сошествия Святого Духа и отдельно стоящую колокольню. По преданию, записанному в начале XX в., этот придел строил некий думный дьяк, чтобы умилостивить Бога за грех непочтения к своему отцу. В конце XVIII в. скромный по размерам придел перестроили в большую церковь. После этого Никольский престол стал считаться придельным при храме Сошествия Святого Духа, но весь храм продолжали по традиции называть Николо-Мясницким.

Храм был построен в стиле раннего классицизма, но от его архитектурного убранства остался только иконостас. Весь ансамбль в корне перестроили еще раз в 1881–1896 гг. архитекторы В.Н. Веригин и С.В. Шервуд. Не измененным остался только храм XVI века, но к нему пристроили трапезную, притвор и невысокую колокольню. Здание храма Сошествия Святого Духа выстроили почти заново. Его фасады получили новую обработку. На улицу стал выходить южный фасад с плоским пилястровым портиком. Завершение, по-видимому, осталось в старых формах: большой барабан со сферическим куполом и маленькая главка на нем. Красивым был интерьер: просторный, полный света и радостный. Иконостас был сделан в форме классической ротонды еще в конце XVIII века, при перестройке его сохранили, заменив только створки Царских врат на более вычурные. Переход в древний храм имел большие арки с цветными стеклами. Четырехъярусная колокольня стала одной из самых высоких в этом районе. Декорация первого и второго ярусов частично осталась от 1737 г., а верхний ярус сильно переделали. Колокольня после перестройки конца XIX в. составила с новым храмом стилистически единое целое.

Никольский храм снесли летом 1928 г. На его месте в 1929–1936 гг. французский архитектор Ле Корбюзье при участии советского архитектора Н.Я. Колли построил здание Наркомата легкой промышленности, считающееся одним из лучших произведений конструктивизма в Москве.

Михаил Вострышев. Москва православная. Все храмы и часовни.

Источник

nowhereman_0

The fool on the hill

Мясницкая — одна из старейших московских улиц. Ее история известна с 1482 года, когда здесь, в ее начале, у Лубянской площади Иван III поселил семьи новгород­ских бояр и купцов, выведенные им из Новгорода после присоединения его к Московскому княжеству.

Начинаясь от Никольских ворот Кремля, в XVI веке она уже доходила до стен Белого города.

Но свое название она получила позже, сперва начальная часть улицы называлась Евпловкой, по церкви Архидиакона Евпла, стоявшей до 1926 года на углу Милютинского переулка.

Первая церковь на этом месте была возведена в память заключения Иваном III мира с Новгородом (после известной битвы с новогородцами на реке Шелони в 1471 г.). А последующие высокие храм и колокольня возведены в XVIII веке. Умерший в 1750 г. сенатор генерал-майор А.Ф. Томилов завещал деньги на строительство нового храма. В 1768 г. завещанные деньги были, наконец, выданы священнику Иосифу Федорову. А вот имя архитектора не сохранилось. Созданные по единому замыслу, связанные общей галереей, церковь и колокольня производили удивительно стройное и праздничное впечатление. Они «держали» перспективу изгибавшейся Мясницкой. Церковь славилась удивительным иконостасом. Во втором этаже церкви были престол во имя святой Троицы, а также ходовая паперть-гульбище. Сюда с улицы вела каменная лестница. Во время различных празднеств и городских торжеств многие старались подняться на гульбище. Именно к этому месту относится запись А. С. Пушкина: «В 1810 году в первый раз увидел я государя (Александра I). Я стоял с народом на высоком крыльце «Николы на Мясницкой». Пушкин здесь ошибся. В 1937 году эту запись прокомментировал видный пушкинист и историк-москвовед Н. П. Чулков: «На самом деле царь был в Москве 7-12 декабря 1809 г., а высокое крыльцо существовало у церкви Евпла, а не у церкви Николы».

Редкое название отмечает историческое событие заключение мира 11 августа, по старому стилю. Именно в этот день поминается архидиакон Евпл. Специалисты отмечали высокую ценность храма, считая его цельным и единственным в своём роде образцом памятника переходной эпохи, объединяющим архитектурные приёмы допетровского времени с западноевропейскими воздействиями. За размеры и красоту называли эту церковь Евпл Великий

В XX веке, в середине 20-х годов, когда снос церквей еще не вошел в привычку, вместе с архитектором Щусевым заступились специалисты Главнауки, объясняя властям, что храм является «цельным и единственным в Москве в своем роде образцом памятника переходной эпохи, объединившим архитектурные приемы допетровского времени с западноевропейскими воздействиями».

В 1925 году появились сообщения о сносе храма. Требовалось место для 6-ти этажного Дворца трестов. Вот слова персонажа фельетона «Рабочей газеты» тех дней: «Сломать её надо! Зря стоит! Прямо надо говорить – даром!»

Сломали Евпла в 1925 году, чтобы на его месте соорудить некий Дворец труда, неизвестно теперь для кого и для чего. Иконостас спасли, перенесли в церковь Иоанна Воина на Якиманке. На месте храма всё время был пустырь. Одно время стоял громадный телефонный аппарат.

А часть улицы у нынешнего почтамта носила название Фроловки, по церкви святых Флора и Лавра, которая стояла как раз напротив здания почтамта.

Церковь на Мясницкой улице была примечательна в истории русской культуры и тем, что в начале XX века ее отреставрировал выдающийся московский архитектор К.М.Быковский. В числе его творений в Москве, можно назвать, например, здание Зоологического музея на Б.Никитской улице или Научную библиотеку МГУ на Моховой.

Первые попытки сноса этого храма после революции относятся к 1925 году, когда на ее месте хотели построить промышленное учреждение. Эта идея была тогда отклонена, и церковь просуществовала еще около десяти лет. В начале 30-х годов, когда рядом с ней велось строительство первой очереди московского метрополитена, церковь была закрыта и приспособлена для нужд Метростроя. Тогда там обнаружили подземный ход и возникло предположение, в духе старинных московских легенд, о том, что этот ход ведет к тайникам, где лежат клады, спрятанные москвичами на тяжелые времена. Однако проверено это не было, а в 1935 году при строительстве станции метро «Чистые пруды» церковь снесли и площадку, где она стояла, заасфальтировали.

К концу XVI века улица уже выходила за стены Белого города, проле­гала через дворцовые огороды в Земляном городе и тянулась дальше на восток, в подмосковные села — Красное и Стромынь. Тогда в ее дальней части образовалась слобода мясников. Тут находились не только их дома, но и «пригонный скотинный двор», бойни и мясные лавки. Вдоль Мясницкой улицы в XVII веке располагались земли еще и Стрелецкой слободы, и Огородной. Последняя была особенно обширной и простиралась от Мясницкой до Покровки и от стены Белого города до Земляного вала. Дворцовая Огородная слобода, раскинувшаяся по берегам притоков Яузы — Рачки и Черногрязки, — должна была по­ставлять ко двору «всякий огородный овощ». Слобода мясников обрела свой каменный храм еще в середине XVI века. Приходская церковь Николая Чудотворца, одна из старейших в Москве, конечно, тоже получила «цеховое» добавление «в Мясниках».

Приходская церковь Николая Чудотворца была одна из старейших в Москве. Говорили, что Петр Великий самостоятельно исполнил план будущей церкви, а после же присматривал за тем, как ее строят. По иной версии, храм построил некий думный дьяк, чтобы загладить тяжкий грех – отца не почитал.

На участке церкви Николы в Мясниках на Мясницкой улице, стояли, по сути два самостоятельных, хотя и соединенные друг с другом церковных здания – старое и новое. Старинная Никольская церковь была маленьким одноглавым храмом с трёхчастной апсидой, треугольными фронтонами в завершении стен и килевидными обрамлениями порталов. Искусствоведы относили её к типу московских храмов, в котором «светские и вместе с тем интимные черты явились новым качеством. Они противостояли формам официальной церковной архитектуры»

Первоначальное сложное криволинейное покрытие храма было со временем заменено более практичным, пофронтонным восьмискатным. В результате здание, построенное в середине XVI века московскими мастерами, приобрело черты средневекового новгородско-псковского зодчества, что для Москвы было огромной редкостью. Высокое восьмискатное завершение и крупная световая глава делали его силуэт чрезвычай­но динамичным и выразительным. Тонкое внешнее убранство храма было изящным и живописным. В старину юго-западный угол церкви украшала небольшая звонница в три пролета, а боковые части апсиды венчались главами.

Внутренний интерьер церкви поражал выразительностью крещатого свода. Лопатки с небольшими капителями в интерьере были весьма схожи с внутренним убранством церквей Вознесения в Коломенском, Иоанна Предтечи в Дьякове и собором Василия Блаженного. Сложный трехчастный карниз храма вызывал ощущение некоторой приземистости храма. Это придавало небольшому основательность и определенную величавость.

Старая Никольская церковь стояла в глубине участка. Со временем она стала тесна для многолюдного прихода, и в начале XVIII века по линии улицы выстроили новую церковь во имя Сошествия Святого Духа. Новый храм внушительных размеров, с мощным портиком и куполом, с высокой и стройной колокольней стал одной из значительных архитектурных доминант Мясницкой улицы.

Со временем маленький Николь­ский храм стал почти незаметен и начал восприниматься как придел новой обширной церкви. Едва придя в себя после ожесточенной Гражданской войны, новая власть ввязалась в войну культурную, победа в которой сулила построение коммунистического общества. Одним из главных противников в этой войне была воплощенная в камне московская старина: башни и ворота, особняки и флигели. А особенно церкви, которые были решительно не нужны молодой красной столице. Осенью 1928 года оба церковных здания были снесены. Не помогло и заступничество общества «Старая Москва». Битва за новый коммунистический быт велась без церемоний.

Но сегодня на Мясницкой нет ни одного храма.

На Мясницкой улице есть немало интересных домов, но это вросшее в землю здание с необыкновенными наличниками выделяется среди них своей древностью. Оно было построено в первой половине XVIII века, когда огромный участок по улице, занимавший целый квартал, принадлежал сначала дяде Петра I Льву Кирилловичу Нарышкину, а позже его сыну Александру. Свой привлекательный облик, возрожденный совсем недавно, строение получило в середине XVIII столетия.

Этот дом был главным сооружением целой городской усадьбы. Когда-то за ним в строгом порядке были расставлены по местам флигеля, образующие парадный двор, именуемый на француз­ский манер курдонером, а позади служебных построек лежал ог­ромный сад. И в нем, наверняка, были стриженые боскеты, ал­леи, укромные уголки с беседками и скамейками. Это был целый мир, живописный и уютный.

Сколько интересного можно рассказать о владельцах дома! Среди них были и дворяне — Голицыны, Новосильцевы, Урусовы, Арсеньевы, и купцы — Белоусовы и Харитовы, и крупные предприни­матели — фон Мекки и Стахеевы. Этот старинный дом помнит Пушкина, Лермонтова, Чаадаева, Соболевского, Надеждина, Рубинштейна, Шишкина.

Но в истории Москвы он известен, в первую очередь, как « Д ом Т рех К омпозиторов» — Чайковского, Листа и Дебюсси. Часто бывал здесь и Глинка.

История распорядилась так, что на ее переломе именно Нарышкины вытянули свой счастливый билет. Нарышкины — дворянский род, который не отличался ни древностью, ни заслугами и в старой допетровской Руси ничем не выделялся среди многочисленного среднего служилого класса Московского государства. Более того, происхождение этого рода или, лучше сказать, явление его в Россию в XV веке было весьма туманно. Авторы генеалогических исследований XIX века приводят разноречивые сведения. Бытовала легенда о происхождении фамилии Нарышкиных из Чехии, будто бы искаженное прозвание целого племени норисков (по-немецки Norisken) сделалось фамильным именем рода. В доказательство приводился обычно герб Нарышкиных, в нижней части которого на красном поле помещена золотая решетка — герб города Эгера в Богемии. Но вряд ли это можно принять за весомый аргумент, зная, с какой фан­тазией нанятые специалисты по геральдике составляли в XVIII веке «кудрявые» гербы для нового русского дворянства.

Другая версия звучит не так эффектно, но более правдоподобно. Она указывает, что прародителем фамилии был крымский татарин Мордка Курбат, выехавший в Москву на службу к Ивану III в 1465 году. Русские якобы величали его Нарыш, уменьшительно — Нарышко. Его потомки верно служили московским великим князьям и царям: были окольничими, воеводами, головами в больших полках. Один был убит под Казанью, другой — в Ливонском походе, живые же получали в кормление волости и жалованные грамоты на вотчины.

Нарышкины уже в конце XV века владели вотчинами в Калужской губернии и несли тя­желую и ответственную службу в пограничных с Литвой русских землях. Один из них, Петр Иванович, пал под Алексином, другой, его брат Полуект Иванович, был убит под Смоленском в 1633 году. Сын последнего, тарусский дворянин Кирилл Полуектович, долго до­вольствовался скромным годовым окладом ротмистра рейтарского строя да небольшим поместьем. Благодаря протекции своего начальника, друга и покровителя А.А. Матвеева он получил чин стольника, а вскоре прихоть судьбы возвела Кирилла Полуектовича в бояре, сделав его старшую дочь царицею и матерью русского царя — Петра I. После смерти первой жены Марии Ильиничны Милославской вдовый царь Алексей Михайло­вич повстречал в доме своего близкого и доверенного человека — боярина Артамона Сергеевича Матвеева — его воспитанницу Наталью Кириллов­ну Нарышкину и горячо полюбил ее. По заведенному правилу устроили смотрины царских невест, в которых участвовало двести красивейших де­виц, привезенных в Москву со всей Руси, но это была лишь проформа. Сердце царя было занято одной Натальей Кирилловной. В 1671 году состоялось их бракосочетание, а 30 мая 1672 года родился царевич Петр, прозванный впоследствии Первым. Он был четырнадцатое дитя многосемейного царя Алексея Михай­ловича (правда, некоторые умерли маленькими) и первенцем от второго брака. Легко можно себе представить, какие чувства обуревали тогда Милославских. И понятно, почему после смерти в 1676 году Алексея Михайловича вся большая царская семья распалась на два рода по происхождению цариц: старшее племя принадлежало роду Милославских, младшее — Нарышкиных.

Далее, после смерти Алексея Михайловича была борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными. В 1696 году, после смерти брата Ивана Алексеевича, Петр I стал единодержавным царем. Расправа со стрельцами стала одной из самых кровавых страниц русской истории. Срочно вернувшийся в Россию Петр возглавил расправу над стрельцами, сам участвовал в пытках, о которых современник австриец И.Корб писал: «Свирепость примененных пыток была неслыханная», во время казней Петр и его сподвижники собственноручно рубили головы на площадях города, в том числе и на Красной. Между казнями царь со свитой пьянствовал на пирах в домах вельмож. Москва не видала такого со времен разгула опричнины Ивана Грозного. Отсеченные головы стрельцов, воткнутые на колья, были расставлены по московским улицам и дорогам. Даже не замеченные в бунте стрельцы, а также их жены и дети были высланы из Москвы. И потом еще целых семь лет вылавливали по всей стране беглых стрельцов, пытали и казнили. В акции уничтожения стрелецкого войска Петром руководили не разум, и тем более не государственные соображения, а животный страх за свою власть. С детства Петр слышал о незаконности своих прав на престол как младшего сына Алексея Михайловича, к тому же от второй жены. Оставшихся в живых своих родственников Нарышкиных Петр I осыпал милостями, которые помогали им быстрее зализывать старые раны, телесные и душевные. В числе разных земельных наделов Петр I пожаловал Л.К. Нарыш­кину обширное владение, или, как говорили в старину, двор на Мяс­ницкой улице. Первоначальные размеры участка вполне соответство­вали достоинству ближайшего царского родственника: он простирался по Мясницкой в глубь квартала между двумя проезжими переулками, далеко отстоящими друг от друга. Значительно позже, в XIX веке, они получили названия Малого Харитоньевского и Большого Козловского переулков . Так что прежде в состав этого владения входила и территория нынешнего дома 46 по Мясницкой улице. Огромный по меркам того времени двор Нарышкина числился на привилегированной, «белой» земле, тогда как большинство усадеб на Мясницкой, в том числе и до­вольно крупные, стояли на «черных» рабочих, производственных землях Огородной слободы.

Петр задаривал Л.К. Нарышкина не только назначениями, но и вотчинами. В своих руках Лев Кириллович сосредоточил огромные подмосковные владения по берегам реки Москвы, простиравшиеся от Дорого­миловской слободы до села Архангельского. В их числе были знаменитое Кунцево и соседнее с ним село Хвили — по-нынешнему Фили. Во владении Льва Кирилловича были и другие подмосковные вотчины — Чашниково, Черкизово, Медведково, Петровское. Последнее получила в наследство его внучка Екатерина Ивановна, вышедшая замуж за гетмана Малороссии графа К.Г. Разумовского, отчего и село получило сохранившееся до наших дней название Петровское-Разумовское. От от­ца и рано умерших братьев ему достались десятки тысяч крепостных душ, которые еще приумножились щедрыми дарами племянника.

Точно неизвестно, когда были построены каменные палаты Нарышки­ных на Мясницкой улице. Это владение было далеко не единственной их собственностью в Москве. «Родовое гнездо» царских родственни­ков Нарышкиных, богатейших людей, находилось в самом подобаю­щем их положению и достатку месте — напротив Кремля, на углу Мо­ховой улицы и Воздвиженки (позже в нем разместился Главный архив Министерства иностранных дел, теперь здесь располагается новое здание Российской Государственной библиотеки, бывшей «Ленинки»). Но и двор на Мясницкой не забывался, тем паче, что выходил он на улицу, имеющую статус царской дороги. Известно, что Петр I часто обедал у Льва Кирилловича Нарышкина в его разных домах и усадьбах. Как знать, вполне возможно , по дороге в Лефортово он заезжал в его палаты на Мясницкой.

Источник