Как немцы относятся к эмигрантам
Из церкви — мечеть: как немцы уживаются с мигрантами
МОСКВА, 10 сен — РИА Новости, Ксения Мельникова. Три года назад канцлер Ангела Меркель объявила политику открытых дверей — и в страну хлынули мигранты. Германия представлялась им раем. Многие были уверены, что, получив статус беженца, они обзаведутся жильем и приличным доходом. Но все оказалось не так просто. О том, как выходцы из Африки и с Ближнего Востока ищут свое место в немецком обществе, — в материале РИА Новости.
Вместе с мужем Йоргом она прожила в Гамбурге всю жизнь. В уютном доме из красного кирпича в самом центре города они воспитали двоих детей. В гостиной — фотография церкви. В этом храме они венчались в 1985 году, потом крестили сына и дочь. Теперь тут мечеть. Деньги на нее выделили власти Кувейта.
В последние полтора десятилетия прихожане практически не ходили в церковь, здание пустовало. «Там, где раньше был крест, сейчас красуется надпись: «Аллах». Немцев среди соседей все меньше, на дверях домов — сплошь арабские и турецкие имена. Мы стараемся поддерживать с ними хорошие отношения, однако порой чувствуем себя здесь иностранцами. На некоторых автобусных остановках какой-нибудь суахили звучит чаще, чем немецкая речь», — рассказывает Петра РИА Новости.
«Эти люди чужды и опасны». Германия приняла миллионы мигрантов и беженцев. Как они меняют страну и немцев?
Теракты и вооруженные нападения, изнасилования на улицах некогда безопасных городов и пожизненные пособия, оплаченные налогоплательщиками, — именно такие ассоциации возникают у многих жителей Европы при упоминании беженцев из стран Ближнего Востока и Африки. Отношение к таким мигрантам нередко становится причиной ожесточенных споров, так как определенная часть европейского общества искренне сочувствует им. Единого мнения по вопросу мигрантов нет и в правительствах стран Евросоюза. Особенно остро эта проблема стоит в Германии. Страна, в 2015-м открывшая границы для миллионов беженцев, принимает их до сих пор. Однако пандемия коронавируса серьезно затормозила программы по интеграции, что вызывает у немцев серьезные опасения, потому что приезжие, оставшись без должного контроля, часто пропадают из поля зрения миграционных органов. «Лента.ру» побеседовала с жителями Германии и выяснила, как они относятся к миграции, боятся ли они беженцев и чего хотят от политиков накануне выборов.
Убежать от войны или преследований, получить нормальное жилье, обучиться и найти стабильную работу — это то, чего желают многие мигранты и беженцы, пытающиеся начать новую жизнь в Европе. Впрочем, часть приезжих с самого начала не планирует трудиться честно, а некоторые и вовсе просто-напросто «исчезают» на просторах ЕС. Результаты расследования, проведенного британским изданием The Guardian и международным журналистским коллективом Lost in Europe, за три года на просторах ЕС растворились более 18 тысяч мигрантов — детей и подростков.
Подобные ситуации создают огромные возможности для преступных сетей: и речь идет не только о поддельных регистрациях, но и о торговле людьми или вовлечении приезжих в незаконную деятельность, в том числе экстремистскую. А потому вполне закономерно, что миграционный кризис 2015-го и последовавший за ним приток беженцев вызвал в немецком обществе рост опасений. Эти настроения лишь усилились после резонансных случаев нападений выходцев с востока на женщин в Кельне в канун 2016 года и похожих преступлений в других регионах Германии.
В то же время, по данным статистического агентства Statista, за последние пять лет в немецком обществе заметно укрепились праворадикальные настроения. Так, если в 2015 году на территории ФРГ были зарегистрированы 6,6 тысячи членов националистических организаций, то уже в 2019 году это число удвоилось. Кроме того, агентство отмечает и устойчивый рост лиц, поддерживающих праворадикальные взгляды: с 23,8 тысячи человек в 2015-м году до почти 33,5 тысячи в 2019-м.
Помимо этого, немцы в принципе все чаще негативно отзываются о мигрантах из стран Африки и Ближнего Востока. По мнению экспертов, это является прямой реакцией общества на организованные исламскими фундаменталистами теракты в середине и конце 2016 года в Мюнхене и Берлине.
— Я до сих пор с содроганием вспоминаю этот страшный вечер — его события постоянно всплывают у меня в памяти. Было около восьми часов, давно стемнело, но освещенный рождественскими огнями рынок создавал праздничное настроение. Я помню, как остановился перед киоском с горячим вином и позвонил маме спросить, где она находится, но вместо ответа услышал рев мотора, какой-то грохот и крики прохожих. Спустя мгновенье я ощутил резкую боль после чудовищного удара и на время потерял ощущение реальности. Помню, как приехали полиция и скорая, как люди кричали о теракте и о наезде грузовика на толпу.
Встать я самостоятельно не смог, и врачи доставили меня в больницу на носилках. Там я надеялся встретить маму, но ее нигде не было. Не появилась она и через несколько часов. О ее смерти мне сообщили на следующий день — она одной из первых оказалась под колесами, и травмы стали для нее смертельными
Я по-прежнему не могу до конца поверить, что она ушла, с ней безвозвратно умерла и часть меня. Прошло несколько лет, прежде чем я научился вновь самостоятельно передвигаться без костылей, но боль утраты сильнее любых физических травм.
По словам Клостерса, ему «вдвойне обидно, что нападавший стал одним из многих людей, которых страна приняла и кому оказала помощь в сложное время». Он считает, что относиться к приезжим нужно гораздо жестче, поскольку при нынешнем подходе они продолжали и продолжат доставлять проблемы, однако нельзя клеймить каждого из них преступниками или террористами:
— Плата за наше гостеприимство оказалась кровавой. Ни для кого не секрет, что вместе с тысячами бегущими от ужасов войны и голода людей в Германию прибывают сотни человек с криминальным прошлым, которые не только не имеют уважения к нашей культуре и нашему образу жизни, но и откровенно ненавидят нас. Эта ненависть очень опасна для немецкого общества и может привести еще большие разрушения в будущем.
Правительству необходимо срочно пересмотреть свою миграционную политику и если не снизить число принимаемых государством просителей убежища, то тщательнее проверять их биографию и хотя бы на это время не разрешать им свободно перемещаться по территории Германии.
В данный момент нет совершенно никакого механизма проверки психического здоровья просителей убежища и ограничения их перемещения. Это значит, что любой человек может приехать к нам из Африки или с Ближнего Востока, выдавать себя за кого угодно и свободно разгуливать по немецким городам и деревням
Клостерс отмечает, что даже многочисленная охрана лагерей для просителей убежища и их общежитий призвана защищать беженцев от местных жителей, а не наоборот. «Это совершенно неприемлемо для страны, в которой люди хоть немного думают о своей безопасности», — подчеркивает он.
Протесты против мигрантов в городе Ризе, 2015 год
Фото: Fabrizio Bensch / Reuters
Похожих взглядов придерживаются не только люди, так или иначе пострадавшие от мигрантов. Заводчик собак Петер из Мюнхена считает, что Германия стала магнитом для миллионов искателей счастья, не готовых внести общий вклад в развитие страны и ожидающих лишь подачки со стороны государства:
По отношению к африканцам и арабам вообще не стоит использовать слово «беженец» — оно здесь не к месту. Этих людей правильно называть «экономические мигранты», своими целями и отношениями они ничем не отличаются от приезжих с востока Евросоюза
— Эти преимущественно молодые и крепкие люди смотрят на Германию и Австрию как на возможность легко обогатиться за счет наших налогоплательщиков, в чем им помогает действующее федеральное правительство и чиновники в Брюсселе. Уже сейчас приезжие имеют больше прав, чем коренные немцы, — они могут годами не работать, получать качественное образование, достойное денежное пособие и даже принимать активное участие в политической жизни чужой для них страны.
При этом им всегда и всего мало, и они готовы критиковать нашу страну за недостаточное соблюдение их прав и принуждение к интеграции. Сложившееся положение нужно изменить и немедленно — в противном случае нас ждет неизбежная катастрофа.
— Бедуины в пустыне, племена в джунглях и эскимосы в Арктике, рыболовы в южных морях и охотники на пушного зверя в тайге поколениями живут в экстремальных условиях, но и не думают покидать родные земли. Германии следует полностью пересмотреть свою внешнюю политику и сконцентрироваться только на внутренних проблемах.
Посмотрите, к чему привела миграционная политика в последнее пятилетие: в нашей стране возбуждено несколько десятков уголовных дел о терроризме, на скамьях подсудимых в региональных судах сидят вербовщики «Исламского государства» (ИГ, террористическая организация, запрещена в России), военные преступники, сбежавшие от правосудия, и другие экстремисты, всем сердцем ненавидящие нас и нашу страну.
Немецкие политики ошибаются, когда думают, что демографическую яму можно заполнить беженцами или жителями бедных стран Евросоюза. Нынешний кризис должны решить сами немцы: для этого нужно больше работать, строить крепкие семьи и рожать детей, за которыми стоит единственно возможное будущее нашей страны
Дом, где тебя ждут
Далеко не все мигранты, перебравшиеся в Европу, ведут себя подобающим с точки зрения местного населения образом и вносят свой вклад в развитие страны. Однако даже несмотря на потенциальную опасность Германия продолжает нести ответственность и помогать тем, кого уже приняла. Да и немецкое общество неоднородно в восприятии этой проблемы. У тех, кто готов принимать беженцев, есть главный аргумент «за»: примеры мигрантов, которые успешно интегрируются и работают на благо страны.
Среди тех мигрантов, кто прибыл в ФРГ за новой честной жизнью, оказался Муса из Туниса. Он приехал в страну в качестве беженца в 2011 году. За 10 лет Муса получил образование и стал инженером-мехатроником, теперь проживает в Кельне и благодарит вторую родину за хорошее отношение.
— Я не думал о переезде в чужую страну, но после революции 2010-2011 годов в Тунисе («арабская весна» — прим. «Ленты.ру») на какое-то время воцарился хаос, стало опасно ходить по улицам, не было никакой работы. Переезду в Германию я обязан своему отцу, который потратил все свои сбережения, чтобы помочь мне, 19-летнему юноше, попасть морским путем в Европу.
По словам Мусы, сперва он оказался на полгода в лагере для беженцев в Италии, а уже потом, получив право на свободное передвижение по Евросоюзу, направился в Германию через Австрию. «Честно сказать, я сперва хотел поехать во Францию, так как французский у меня хорошо шел в школе, но знакомые по лагерю уговорили двинуться на север», — говорит он.
Тунисец отмечает, что в Германии сразу же почувствовал человеческое отношение к беженцам и их проблемам: «Вместо палаточного городка без водопровода и канализации нас разместили в общежитии по два человека в комнате, вместо горячих обедов появилось небольшое пособие, на которое каждый мог купить себе, что ему по вкусу». С первых же дней мигрантам разрешили ходить на курсы немецкого языка, а неграмотные люди, по его словам, впервые в жизни получили возможность научиться читать и писать.
— Учеба у меня шла хорошо: за полтора года, пока рассматривалась моя заявка на статус постоянного жителя, я выучил немецкий язык и смог поступить в вечернюю школу, чтобы получить среднее образование. В конце 2013 года у меня появилось право работать и получать зарплату, на которую я стал снимать квартиру и подал заявление на воссоединение с женой, сыном и родителями, которые все это время оставались в Тунисе. Мою просьбу рассматривали чуть больше года, после чего я смог купить билет до Франкфурта для супруги и ребенка. Родителям въехать не разрешили, а сейчас они уже и сами не желают никуда мигрировать из Туниса.
Я считаю себя полноценным членом немецкого общества, которое протянуло руку помощи в сложное для меня и моей семьи время
Спустя десятилетие, имея за плечами немецкое высшее образование и престижную работу инженером-мехатроником, я чувствую себя нужным на второй родине и с ужасом думаю о тысячах людей, вынужденных жить во время войн, голода и безработицы без шанса изменить свою жизнь и жизнь близких в лучшую сторону. Немцы — прогрессивная нация, так как, в отличие от других народов, они не делят людей на своих и чужих по цвету кожи, религии или вероисповеданию.
25-летний беженец из Афганистана проходит обучающую программу на производстве Ford в Германии
Фото: Wolfgang Rattay / Reuters
Муса — один из тех мигрантов, кто стал уже неотъемлемой частью многонационального немецкого общества. В целом ФРГ не одно десятилетие выступала удачным примером страны, в которой уживаются представители десятка национальностей. При этом отлаженные социальные лифты позволяют успешно интегрировавшимся мигрантам занимать ведущие должности в политической и общественной жизни.
Стоит отметить, что еще несколько столетий назад выходцы с территории современной Германии сами охотно уезжали в дальние страны, создавая немецкоговорящие сообщества в странах Африки и Нового Света. С тех пор ситуация изменилась ровно на противоположную: ФРГ сейчас является второй (после США) по привлекательности страной для мигрантов.
Германия остается страной мечты для миллионов потенциальных переселенцев по всему миру, даже несмотря на продолжающийся более года локдаун из-за пандемии COVID-19 и заметный спад в экономике. По данным Федерального статистического ведомства, около 21,2 миллиона жителей ФРГ, или четверть всего населения страны, имеют иностранные корни, а 11,2 миллиона и вовсе не обладают паспортом Германии. Однако больше всего на немецкую демографию повлиял продолжающийся с 2015 года миграционный кризис.
Однако не всем переселенцам везет так же, как Мусе. Правозащитник Вольф Зеер обращает внимание, что многие просители убежища и экономические мигранты оказываются в ужаснейших условиях. Он уже не первый год выступает с публичными призывами к европейским политикам пересмотреть действующую стратегию по этому вопросу:
— Нынешняя ситуация с беженцами — позор Евросоюза. Брюссель должен уделять этой проблеме больше внимания и обеспечить людей, прибывающих в нашу страну, достойными условиями жизни. Начинать необходимо с ликвидации палаточных лагерей для беженцев, в которых царит антисанитария, унижающая человеческое достоинство, а также принуждения стран Средиземноморского региона к организации спасательных патрулей у берегов Африки.
После этого просителям убежища нужно предоставить кров и работу на территории одной из стран ЕС. Критики моей позиции часто забывают, что ни один человек не покидает свою страну добровольно и в борьбе за лучшее будущее подвергается многим лишениям.
Мигрант в лагере для беженцев в германской общине Фридланд, 2015 год
Фото: Ralph Orlowski / Reuters
Любовь на расстоянии
В последние годы люди, не скрывающие свои праворадикальные убеждения, все чаще попадают на административные, хоть и пока невысокие должности в Германии — например, глава пожарной службы в поселке Постлов в земле Мекленбург — Передняя Померания. Таким образом их голоса постепенно становятся все громче. Несмотря на это, в целом немецкое общество не отличается радикальными взглядами: да, оно насторожено, но в то же время и не против помогать тем, кто в этом действительно нуждается. Но и делать это жители предлагают гораздо аккуратнее.
Предприниматель Марлис из пригорода Дюссельдорфа считает, что преступлений со стороны приезжих можно было бы избежать при построении Евросоюзом грамотной миграционной политики:
Несомненно, жителям регионов, страдающих от природных катаклизмов, революций и военных конфликтов, необходимо помогать. Однако помогать потерпевшим нужно в их же странах. Размещение беженцев в многочисленных палаточных лагерях вдали от их дома порождает коррупцию чиновников принимающих стран и не способствует решению сложившихся проблем
Марлис отмечает, что Брюсселю следует обратиться за помощью к институтам Организации Объединенных Наций и независимым благотворительным фондам. Уже с их помощью можно наладить механизмы для ликвидации последствий гуманитарной катастрофы в пострадавших странах и создавать там рабочие места для бедствующего населения, считает он.
Пенсионер Альфред из баварской деревни Эммеринг и вовсе уверен, что мужчины не должны покидать родину в сложное для нее время, и касается это всех мигрантов. Германии и Евросоюзу при этом следует прежде всего решать свои проблемы: Берлин должен ввести квоты на число приезжающих и ограничить время их пребывания. Исключением могут стать высококвалифицированные специалисты, считает Альфред.
Временный приют и пропитание стоит давать женщинам, старикам и детям, но не мужчинам. Если в твоей стране идет война или она восстанавливается после сильных потрясений — обязанность любого гражданина не бежать в успешные страны сломя голову, а остаться дома и помочь стране встать на ноги. Так делали мы, немцы, три четверти века назад, и поэтому сейчас наша страна считается одной из самых успешных в мире
Мигранты из Эритреи, которых доставили из Италии в Германию на самолете, 2016 год
Фото: Michael Dalder / Reuters
Русскоязычный парикмахер Лена, проживающая в одном из восточных районов Берлина, сама эмигрировала, а потому не имеет ничего против приезжих других национальностей. Однако она опасается, что приток мигрантов может привести к увеличению уровня преступности и созданию замкнутых национальных общин:
— Как мать девочки-подростка я опасаюсь прежде всего за ее безопасность. Женщины в Германии все чаще подвергаются агрессии со стороны приезжих из стран Африки и Азии, и многие случаи домогательств и изнасилований остаются нераскрытыми. Многих моих знакомых пугает возможность повторения истории с похищением девочки Лизы, до конца не расследованной берлинской полицией, — я не желаю подобной участи для моего ребенка.
Разумеется, не все беженцы опасны — среди них действительно много несчастных людей, которым нужно помогать финансово и психологически или у них в странах, или в специальных лагерях на границе Евросоюза. В нашем городе и без этого достаточно районов, в которых проживают закрытые сообщества, и целые поколения людей не говорят по-немецки и не чувствуют себя частью Германии.
Художник и байкер Олаф из бранденбургской деревни Венцлов считает, что эмиграция может оказывать на государство как положительный, так и отрицательный эффект. По его мнению, правительству Германии в этой связи следует пересмотреть свою политику по отношению к беженцам:
— Я родился и вырос в ГДР, служил техником на советской авиабазе и не вижу большой разницы между восточными и западными европейцами. По своему опыту знаю, что жители бывших социалистических стран охотно учат немецкий язык и становятся частью нашего общества, однако полностью интегрироваться и стать немцами они не смогут никогда, даже несмотря на то, что мы так похожи.
С беженцами ситуация другая: они слишком сильно отличаются от нас своим мышлением, религией и отношением к вере в целом. Эти люди чужды и опасны для немецкого и европейского образа жизни — следовательно, их миграцию нужно ограничить
Для Германии будет вполне достаточно принимать одних лишь восточных европейцев, известных своим трудолюбием и уважением к нашей стране. Иностранцы — чужеродная часть нашего общества, без которой тем не менее невозможно развитие нашей страны.
Старые проблемы для нового канцлера
Отношение к мигрантам и просителям убежища за последние годы разделило немецкое общество. Канцлер Ангела Меркель с 2015 года была щитом для беженцев, однако этот щит уже несколько лет дает трещины. А потому в преддверии выборов главы правительства, которые состоятся уже осенью 2021 года, голоса умеренных в этом вопросе немцев будут важны самым разным политическим силам. И борьба за них уже началась.
В то время как большинство жителей Германии более или менее, но все-таки положительно относятся к самим иностранцам, число сторонников миграционного курса федерального правительства в целом неуклонно продолжает снижаться. Данная тенденция, без сомнения, приведет к уменьшению популярности провластной коалиции и потери ощутимой части электората для пока еще лидирующего консервативного блока Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза (ХДС/ХСС). А с неминуемым уходом Меркель с поста канцлера ближайшей осенью ХДС придется отдать часть голосов своим союзникам и оппозиционным силам.
Канцлер Германии Ангела Меркель в нижней палате парламента
Фото: Axel Schmidt / Reuters
Вопрос приема мигрантов и беженцев вряд ли станет самым главным на выборах главы правительства, однако он вполне может попортить кровь кандидатам. Так, Армин Лашет, выдвинутый от ХДС/ХСС, ранее твердо поддерживал решение Меркель открыть двери Германии для беженцев. Теперь такая позиция вкупе с недовольством мерами властей по борьбе с пандемией может сильно ударить по его рейтингам.
Стоит отметить и еще одну интересную деталь. Правая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ), которая рассматривает ислам как угрозу немецкой культуре и традициям, резко поднялась в рейтингах и пробилась в парламент именно на фоне миграционного кризиса, а сейчас постепенно теряет поддержку населения. Впрочем, теперь она привлекает на свою сторону ярых противников карантинов и локдаунов из-за пандемии.
В итоге кто бы ни стал новым главой правительства, он будет вынужден балансировать между симпатиями коренного электората и голосами натурализованных мигрантов, чей политический вес растет из года в год. Берлин, безусловно, пересмотрит свои квоты по принятию просителей убежища и, возможно, ужесточит условия их пребывания в ФРГ.
Новые политические реалии, однако, не повлияют на внутреннюю миграцию в странах Евросоюза: для его жителей привлекательность Германии только возрастет ввиду недавнего выхода Великобритании из состава ЕС. Да и в целом кризис с беженцами, который вывел немецкое общество из равновесия и породил раскол в обществе, пусть и не такой серьезный, как в США, так просто не уйдет.
Разговоры о беженцах в Германии
Собрал очень много историй про отношение к беженцам от моих немецких читателей. Мнения разные, но общая картина становится понятнее. Почитайте, если интересно мнение реальных людей, а не пропаганды.
Сам живу в Германии только 5 лет. Из лично замеченного: есть немцы за беженцев есть и те, что против. Сколько в процентах, сказать ничего не могу. Увидеть стикеры на столбах, граффити и таблички на заднем стекле машин вроде «Refuges welcome», «No one is illegal» можно довольно часто. Демонстрации против правых тоже проходят. Некоторые коллеги (старше 40 и не хипстеры) даже хотят лично участвовать. В моем городе из безработного сброда – джанкиз, толкущиеся и бухающие возле вокзальной площади. Собирается по выходным антимигрантское ополчение, которое патрулирует улицы города, защищая нас, простых граждан, от насильников.
Если на улице слышно обсуждение вопроса беженцев, то это тоже интернациональные и высокодуховные распивальщики бухла на парковках возле супермаркетов. Яростно против беженцев обычно те русаки, что до сих пор считают себя русскими и видят влажные сны про Путина и вставание с колен. Чаще всего необразованные и очень редко мыслящие сколько-нибудь критично.
Очень много пропаганды от ультраправых. По WhatsApp кочует аудиозапись, где типичный молодой русский немец рассказывает на смеси немецкого и русских матов тру-стори (aka анекдот) про ментов и беженцев, залезших в дом. В то время, когда у последнего сопляка есть цифровая камера в кармане, нет абсолютно ни одного видео или фото, подтверждающего зверства сирийских беженцев, врывающихся в магазины и дома, ворующих всё вокруг и насилующих распятых мальчиков.
Я живу в Мюнхене 1 год и хотел бы описать свои субъективные ощущения.
До недавнего времени наличие беженцев было вообще незаметно, теперь попадаются молодые люди арабского происхождения, слоняющиеся по улице. Никакой агрессии или неадекватного поведения с их стороны я не замечал.
Если судить по сообщениям полиции, то случаи с людьми арабского происхождения происходят довольно часто. Год назад такого точно не было, так что ухудшение есть, но оно пока не такого масштаба, чтобы затрагивать всех окружающих.
Если описывать ситуацию в СМИ, то она примерно такая. Есть СМИ, которые поддерживают беженцев – DW (Deutsche Welle), например. В них публикуются статьи о том, сколько беженцев утонуло и как хорошо интегрировался учёный из Сирии. Есть СМИ, которые явно против – Die Welt. Там пишут о том, как всё стало плохо. Есть более-менее объективные – Der Spiegel и Frankfurter Allgemeine Zeitung. Тема беженцев очень актуальна: в каждой газете есть 3-4 статьи о них каждый день.
Основные комментарии в газетах (там, где они не закрыты) очень негативны по отношению к текущей политике. Судя по опросам знакомых немцев, у них начинают открываться глаза на то, что не все беженцы могут быть очень хорошими и беззащитными. Но паники в реальной жизни никто не поднимает.
Алексей Александров из Берлина пишет:
Ольга Смирнова, Берлин:
Меня тоже волнует проблема беженцев. Я уже 20 лет живу в Берлине и очень благодарна Германии за предоставленную мне возможность. С уважением отношусь к немцам и политике госпожи Меркель.
Думаю, основная проблема тут – страх: «Понаехали тут, забирают наши рабочие места, получают наше социальное пособие, повышают уровень криминальности, из-за них набирает силу нацистское движение». Заметила закономерность: чем выше уровень жизни и образования у людей, тем толерантнее и спокойнее они относятся к беженцам. Конечно, есть и исключения.
Мне тоже иногда страшно, но я не считаю себя лучше жителей Сирии. Почему мне можно жить в Германии, а им нет? Людям в трудную минуту нужно помогать. Этого требует человеколюбие и гуманизм! Я знаю людей, которые каждую неделю пекут пироги и отвозят их в лагеря мигрантов, другие считают, что Германии нужна дешёвая рабочая сила, которая выведет экономику на более высокий уровень, третьи предоставили безвозмездно собственное жилье! Добро порождает добро!
За последние полгода я получила массу звонков и SMS из России: «Как же вы там вообще живёте? Неужели всё так плохо?» Отвечаю: приезжайте в гости! Как говорится, лучше один раз увидеть.
Кстати, думаю, для многих не секрет, кто поддерживает нацпартии Марин Ле Пен и PEDIGA.
Переехал в Дрезден в декабре прошлого года из Москвы. Родственники только и спрашивают как обстановка с беженцами.Контраст с Москвой очень сильный, в Дрездене вообще не ощущается присутствие мусульман. Самое приятное, что здесь на сайте города можно посмотреть когда сколько беженцев было принято, почему именно столько, где они были размещены и какое пособие получают. Если внимательно изучить эти цифры, видно что никакой катастрофы нет и не предвидится (в том году беженцев было принято в долях процента от всего населения). Мне очень интересно, озадачивался ли кто-нибудь из сторонников Pegida изучить этот вопрос, а не просто устраивать истерики. За 2 месяца не удалось найти этих сторонников, поэтому задать эти вопросы пока некому. На работе сегодня пришла рассылка от сотрудника, который зовёт сегодня всех на антипегидовскую демонстрацию.
Работаю и живу тут уже год. Компания очень молодая, стартап в стадии роста, 150 человек, 42 национальности. Беженцев открыто поддерживают только основатели, которым нужен бесплатный пиар, леваки и выходцы из стран Ближнего Востока. Остальные на людях тактично молчат и пожимают плечами. Создана атмосфера нерукопожатности с теми, кто не одобряет бесконтрольный въезд.
После Кёльна стало можно немного порассуждать, но теперь они отошли и снова давят моральным авторитетом. СЕО в декабре на рождественской речи заявил, что ждет – не дождется, когда примет на работу своего первого беженца, но в личной беседе вице-президент сказал, что такого никогда не случится: все, кто присылают оттуда резюме – либо врут про навыки, либо не подходят по культуре.
Оставлял вчера коммент в фейсбуке, процитирую здесь: «Лукичев твой читает «Дойче Велле» и смотрит ЗДФ. Все эти тезисы и фактолажа понабрана из их статей. Но это нормально: в среднем в Берлине очень редко люди контактируют с беженцами, поэтому судят по медиа. А бесплатные медиа в Гермашке – сурово левые, считают, что нужно пестовать толерантность, социализм и природоохрану. Что характерно, Берлин при этом – самый засранный и грубый город Германии.»
Просили – пишем 🙂 Я из Хайдельберга (это рядом с Маннхаймом). В общем, с беженцами картина такая, как вы написали в изначальном посте с интервью вашего берлинского товарища. То есть, они тише травы, ниже воды. Их просто не видно, хотя тут много лагерей для них в округе. Я лично видел лишь несколько раз людей, которые явно похожи на беженцев, никаких негативных эмоций не вызывают. В один раз из этих нескольких женщина-немка очень помогала мужчине-беженцу с тем, чтобы взвесить овощи в супермаркете (там названия на немецком, и не всегда понятно по пиктограмме, какой овощ тебе надо взвесить).
В последнее время «руссе дойче» активно гонят волну против Меркель и беженцев, нагоняют панику. Мои друзья-немцы не сильно-то и волнуются насчет беженцев, а некоторые помогают чем могут.
Не хочу наталкивать на выводы, но вы сами понимаете, откуда ноги растут у истерики вокруг беженцев. И, конечно, догадываетесь, с какой целью. Не зря ведь на сходках «руссе дойче» мелькают плакаты «Merkel muss weg». Кстати, такой же плакат видел над автобаном как-то раз. Он как раз появился, когда русаки стали свои митинги собирать. Ну пусть пыхтят, пока у них не очень получается, зато всем становится понятно, кто тут главный смутьян.
Кстати, ты видел ролик с митинга русских в Кайзерслаутерне? Это наглядная иллюстрация к моим словам о «волне».
Facebook post
Вдогонку еще скажу, что мы даже на работе не обсуждаем эту тему, неинтересно. Да и с друзьями тоже, скучная тема. Германия настолько напичкана иностранцами, что это никого не шокирует, здесь система интеграции налажена, все механизмы отработаны (на тех же беженцах с Балкан). Это, может, в России и был бы шок, потому что там такого еще не бывало, чтобы люди хотели туда массово мигрировать, а тут это обычное дело: страна мульти-культи.
Я, конечно, не немец, но живу в Германии уже почти 8 лет, планирую получать гражданство. До недавнего времени мы с мужем проживали во Франкфурте. Поэтому все высказывания про то, что беженцев не видно и не слышно, прекрасно понимаю, потому что в больших немецких городах ситуация именно так и и обстоит.
Запомнился случай с бассейном, где неоднократно 17-летние беженцы мужского пола непристойно себя вели по отношению к женщинам, в результате чего им было запрещено заходить в бассейн. Запрет был опротестован, и вместо этого в бассейне повесили правила поведения. На этой картинке сказано, что нельзя лапать и приставать к женщинам, в какой бы одежде они ни были:
В нашем небольшом городке с численностью населения 26 тыс. человек приняли в лагерь 600 человек (правда, их уже переселили в соседний город), и в планах принять ещё 800 человек. Критики в адрес самих беженцев нет, скорее, некоторое недовольство по поводу трат города на вопрос беженцев. Но, например, наши соседи этажом ниже, немецкая работающая семейная пара за 40 с единственным малолетним поздним ребенком, всецело поддерживают и жалеют бедных пострадавших беженцев.
Да, в немецкой прессе (как и в любой другой) были манипуляции (и это сейчас тоже активно обсуждается самой же прессой с подачи AfD) общественным мнением: фотографии семей беженцев, детей, рассказы про женщин и замалчивание факта про большое количество беженцев мужского пола довольно молодого возраста.
Это все активнее всплыло на поверхность после происшествий в Кельне, так же как и факт о постоянной подтасовке данных в статистике по сексуальным домогательствам, обусловленной политическим давлением на государственные аппараты показывать «хорошую» статистику, необходимость различать беженцев из разных стран, потому как преступность выше среди выходцев из Африки. Кстати, про новогоднюю ночь в Берлине надо понимать, что из-за угрозы терактов в Берлине (после Парижа) были повышены меры безопасности (проверки вещей и т.д.) вместо отмены новогоднего концерта.
Я бы ситуацию в Германии охарактеризовала как бурление в котле. Все имеют свое мнение, но при этом все желают найти выход из ситуации, поэтому все пока еще в пределах котла бурлит, не расплескиваясь. И да, есть такое, что критика мейнстримного направления некоторыми активно характеризуется как наци-высказывание или поддержка наци. К счастью, в Баварии находятся люди, которые делают достаточно смелые высказывания и критикуют действия властей (в том числе и по телевидению) – возможно, благодаря тому, что это самая богатая и доходная для бюджета страны область.
15 лет в Германии. Город Ульм. По работе сталкиваюсь с людьми, которые по долгу службы работают с беженцами: городские власти, полиция и т.д. Страха перед беженцами или какой-то ненависти нет. Скорее не знают что делать с таким количеством людей. В палатках селить их не могут. Стараются создать им человеческие условия. Знаю точно, что выселять из квартир никого не выселяют. Городские власти переоборудывают на скорую руку общественные здания, спортзалы, какие-то пустующие помещения. Но это все временно, так как зима и люди прибывают постоянно. Беженцев стараются расселять по небольшим городкам, чтобы предотвратить гетто. Дети сразу идут в школу. Взрослых занять нечем. Многие даже по сирийски читать и писать не умеют. Кстати слышал от знакомого полицейского, что на беженцах зарабатывают здесь большие деньги. В основном братья турки. Скупают захолустья за гроши и селят там беженцев. С государства стригут деньги за расселение. Ну и за перевозку и нелегальное укрытие тоже берут. Государство пока смотрит на это с закрытыми глазами, так как других проблем полно. О самих беженцах. Нужно учитывать что они тоже разные. Те кто действительно бежит от войны, ведут себя тихо. Они еще перепуганы и еще не поняли где они. Быкуют в основном либо переселенцы с северной Африки или с Балкан. Они и бегут то не от войны, а за всякими плюшками в Европу. Поэтому и требования завышены. Но немцы потихоньку это понимают. Отношение немцев к беженцам разное. Но чем выше уровень образования, тем больше понимания и терпимости. В Пегиде в основном рабочий класс, который легко покупается на заголовки желтой прессы и сплетни. Русскоязычные тоже в основном против, не буду говорить почему. Но есть такая тенденция, что те люди которые сейчас пользуют немецкую систему, больше всего кричат о ее разбазаривание. Кстати, русскоязычные тоже были пару десятков лет по сути беженцами, только экономическими. И заголовки прессы также пестрили нелестными отзывами о нас. Об этом как-то непринято вспоминать.В общем проблема есть. Утверждать, что все хорошо, никто не будет. Просто немцы, те кто помогает беженцам, стараются решить проблему путями и способами достойными современного человека.
Я работаю в центре первого приёма для ищущих убежища. Коллеги в основной массе – немцы, разных возрастов. Настроения тоже разные. И, как ни странно, «старшее» поколение относится к этому феномену положительно. Во-первых, в начале девяностых Германия принимала примерно такое же количество беженцев. Не было только такой истерики в СМИ. И ничего, часть «проинтегрировалась», часть поехала дальше, часть вернулась домой. Конечно, есть и те, кто осел «мертвым грузом», но таких все-таки меньшинство.
Во-вторых, они понимают экономическое значение беженцев. Кроме того, что в прошлом году ВВП вырос на незапланированные 1,5% за счет роста потребления на внутреннем рынке (вы представляете себе количество товаров и рабочих рук, чтобы обеспечить людей всем необходимым?), все понимают, что эти люди будут работать на наши пенсии.
Возмущает всех, в основном, полная неорганизованность на местах, там куда беженцев распределяют на «поселение». До получения статуса людям не положено практически ничего, они впустую тратят минимум шесть месяцев, которые могли бы потратить, изучая язык, например. Какой язык, когда большинство из них видят своего социального работника раз в месяц? А условия проживания? В Ганновере одинокие мужчины живут сотнями в спортивных залах. И это месяцами, если не годами. Откуда им там брать европейские ценности?
А среднестатистический немец в своей повседневности с беженцами практически не сталкивается. Беженец не может себе позволить ходить теми же дорогами. Но на своих дорогах он часто встречается с «нашими». Вот они-то беженцев терпеть и не могут. Вообще, свое превосходство «белой расы» демонстрируют в основном те, кто до сих пор чувствовал себя немного «второсортным» – выходцы из Союза, ГДР, Польши. Стыдно даже слушать, что они по этому поводу думают.
Александр Буркатовский, к.ю.н., Берлин:
Пишу Вам по поводу вашей статьи о беженцах в Германии. Сам живу там с двенадцатилетнего возраста, т.е. 26 лет, из них последние 12 в Берлине.
Все, что сообщил Вам Ваш товарищ, верно. После событий в Кёльне, которые сильно взбудоражили страну, потихоньку происходит разделение на «хороших мигрантов» (Сирия, Ирак) и «плохих» (вся Северная Африка). Это найдет отражение в новом пакете законов, которые объявят последние страны достаточно безопасными – что является причиной для отказа беженцам во въезде.
Ремарка к Вашему материалу: Берлин по либеральности нравов сильно выделяется в Германии, поэтому брать его в качестве примера немного сложно. Также неверно мерить немецкое настроение тем, что устраивает PEGIDA в Дрездене: там правые настроения установились уже в ранние 90-е, и обусловлены они тем, что многие восточные немцы считают себя проигравшими от воссоединения Германии.
Нужно отметить, что Запад внёс в это свою лепту – я помню, как в моей школе дразнили приехавших из Восточной Германии учеников. Ситуация абсурдна тем, что, в отличие от западных земель, доля «понаехавших» на Востоке страны составляла несколько десятых процента от населения, и большинство т.н. борцов за немецкую кровь видели турков только по телевизору.
Правда, как обычно, где-то посередине: люди в сельской местности, т.е. практически всё население, обеспокоены ситуацией. Как любой народ, немцы боятся утратить свою идентичность, хотя постепенно привыкают к тому, что немецкий фенотип не белокур и голубоглаз. Не последнюю роль в этом играет то, что половина игроков немецкой сборной, ставшей чемпионом мира – дети иммигрантов.
В целом настроение в стране спокойное, учитывая эпохальный масштаб происходящего. Меркель это стоило до 10 процентов симпатии, которые перешли новой правой партии AfD. Худшим последствием с немецкой точки зрения является появление правой партии в политическом спектре – раньше это считалось совершенно невозможным, а любое высказывание симпатии таким идеям делала человека нерукопожатным. В стране надеются, что это временная тенденция протестного потенциала.
Вся правда про беженцев в Европе
Девочка Лиза, изнасилования в Кёльне и многое другое