какой король подписал нантский эдикт

Нантский эдикт 1598 года: от шага терпимости к золотому веку в истории Франции

В последние дни всё чаще и чаще приходится наблюдать растущее непонимание между людьми, превращающееся на глазах в подлинную трагедию нравов. Так или иначе, конфликты мировоззрений, привлекающие в свидетели события прошлого и обретшие волей судьбы и обстоятельств самую неразумную — слепую и бескомпромиссную, нетерпимую — форму, проявляют себя и в стенах академических институтов, и на лестницах научных библиотек, и в кафетериях, на улицах, даже в личных разговорах близких людей. Быть может, такое обострение отношений когда-нибудь сочтут особой приметой нашего времени, но хотелось бы надеяться, что мы все-таки запомнимся потомкам чем-то иным. Прогуливаясь жарким июньским днем по старинным галереям Лувра и рассуждая о судьбах современного мира, я пытался вспомнить, было ли в давней истории место настоящей терпимости. Неужели история строилась лишь на насилии и нескончаемых конфликтах? В какой-то момент на глаза мне попались две картины, похожие друг на друга, словно отражения в зеркале. На полотнах кисти Франса Пурбуса Младшего (Frans Pourbus II) был изображен Генрих iv Наваррский — старый добрый король Анри (le bon roi Henri), как до сих пор называют его французы. И вот что показалось мне примечательным: на обоих портретах король изображен поразительно схоже, отличие лишь в цвете завесы на заднем плане и в том, что на одной из картин Генрих предстает перед зрителем в военном доспехе, а на другой — в скромном «штатском». Подобный дуализм не мог не занять моего разума, и память тут же выдала знакомую по многочисленным романам и историческим книгам формулу: «король по праву завоевания и по праву рождения, примиритель Франции». Именно это примирительное значение фигуры короля Генриха показалось мне особенно значимым в контексте той самой проявляющей сегодня себя нетерпимости, о которой я думал в то время.

Франс Пурбус Младший. Портрет Генриха Наваррского в доспехах. 1610 год. Лувр, Париж

Наверное, ни один профессиональный историк, да и просто человек, знакомый с историей Франции XVI века, не станет сомневаться, что роль, выпавшая на долю Генриха, была весьма непростой. Общество накалилось до предела, губительные религиозные войны между католиками и гугенотами разрывали страну, вспыхивая с новой силой то тут то там. На этом фоне известная всем трагедия Варфоломеевской ночи была лишь ярким, но непродолжительным эпизодом тех волн насилия, которые вновь и вновь захлестывали территорию некогда вполне мирной державы. Религиозный конфликт, политическая нестабильность, противостояние Католической лиги, ведомой Гизами, королевского двора и протестантов, обретших немалую силу, превратили «жемчужину Европы», как некогда отзывался о Франции Эразм Роттердамский, в вечно пылающий лагерь насилия и всеобщей вражды.

Нантский эдикт. Редакция документа, представленная в парламент Парижа в феврале 1599 года. Национальный архив Франции

Франс Пурбус Младший (1569–1622).
Портрет Генриха IV. 1610 год. Лувр, Париж

В любом случае осудить Генриха за подобную «непоследовательность» с позиции сегодняшнего дня сложно, если вспомнить, что основой его «сделки с совестью» было стремление к миру, по которому, словно по юноше, ушедшему в дальний поход, так истосковалась страна. И, конечно, новый король, успевший повоевать на стороне разных партий, понимал, что залогом мира может стать лишь терпимость и относительное равноправие.

В результате появился Нантский эдикт — замечательный исторический документ, так отличавшийся по своему стилю от всех прочих предшествовавших ему договорных примирительных соглашений. Вот уже не первое столетие его текст приковывает к себе внимание исследователей всего света. Его анализу посвятили свои работы многие именитейшие историки, социологи и религиоведы, и почти все они сходятся в одном: именно Нантский эдикт — эдикт о терпимости — положил конец кровавой эпохе религиозных войн и вновь направил страну на путь процветания.

Остальные статьи эдикта, как общей, так и секретной части его, разбирают частные вопросы. Так, католическое богослужение вводилось всюду, где оно было прекращено в результате войны, реформатская религия переставала считаться преступной, и никому не дозволялось учинять гонения на кальвинистов, где бы они ни проживали. Конечно, ошибочно полагать, что документ устанавливал полное равноправие между конфессиями. Так, реформатская религия не допускалась ко двору, запрещены были протестантские собрания, богослужения в Париже и других важных для короля землях. Но главный его мотив — свободы совести, вероисповедания и забвение прежних распрей ради грядущего мира — был, несомненно, самым важной и дорогой частью королевского волеизъявления.

Неудивительно, что изначально общество оставалось недовольным положениями изданного документа. Католиков не устраивали широкие уступки протестантам, протестанты же, напротив, видели в нем недостаточную поддержку своих прав, но главная цель — примирение нации, основанное на свободе, — им осуществлялась. И вот, по словам эдикта, подписанного в апреле 1598 года при Нанте, над Францией впервые за многие десятилетия распростерся долгожданный и благостный мир, который стал почвой для развития общества и государства.

Позднее эпоху правления Анри IV и действия Нантского эдикта французы назовут «добрым веком в истории Франции». Основой же этой эпохи можно считать согласие внутри общества, которое всегда является важнейшим элементом человеческого развития. И даже политическая драма у Ла-Рошели 1627-1628 годов воспринималась, вероятно, уже совсем по-другому, как часть чего-то совершенно чужого, непохожего на внутреннюю вражду прошлого столетия.

Фактически же действие Нантского эдикта продолжалось до времен правления Людовика XIV, бывшего ревностным и последовательным католиком. В 1661 году, когда значение его начало умаляться, в стране вновь возобновились гонения на протестантов, а с его полной отменой в 1685 году Франция потеряла за счет эмиграции несколько сотен тысяч людей, многие из которых были настоящим цветом своей страны.

И всё же память о веке спокойствия, о короле Генрихе и о том судьбоносном эдикте сохранилась до наших дней, ведь именно благодаря основам терпимости общество смогло восстановить свое положение и забыть о кошмаре внутренних распрей и войн хотя бы на один век. А потому закономерно и уже не так саркастично звучат слова старинной французской песни, прославляющей мирные времена Генриха: «Vive Henri Quatre! Vive ce roi vaillant. »

Быть может, и нашему, современному обществу предстоит когда-нибудь сделать подобный примирительный шаг, оставляющий за бортом все распри и столкновения — важнейший шаг терпимости, открывающий дорогу к эпохе подлинного общественного, цивилизационного и нравственного развития.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Источник

НАНТСКИЙ ЭДИКТ 1598

Нантский эдикт явил­ся пер­вой по­пыт­кой соз­да­ния сво­его ро­да дек­ла­ра­ции прав под­дан­ных французской мо­нар­хии не­за­ви­си­мо от их кон­фес­сио­наль­ной при­над­леж­но­сти. Из­дав Нантский эдикт, Ген­рих IV про­дол­жил по­ли­ти­ку ре­лигиозного при­ми­ре­ния, ко­то­рую без­ус­пеш­но пы­та­лись вес­ти по­след­ние ко­ро­ли из ди­на­стии Ва­луа (эдик­ты Кар­ла IX, Ген­ри­ха III и др.). Нантский эдикт объ­яв­лял официальной ре­ли­ги­ей ка­то­ли­цизм, воз­вра­щал ка­то­лической церк­ви кон­фи­ско­ван­ные за вре­мя вой­ны зем­ли, но вме­сте с тем пре­дос­тав­лял французским гу­ге­но­там сво­бо­ду ве­ро­ис­по­ве­да­ния. В Нантском эдикте дек­ла­ри­ро­ва­лись пра­ва про­тес­тан­тов на рас­по­ря­же­ние иму­ще­ст­вом, об­ра­зо­ва­ние, суд, медицинская по­мощь, за­ня­тие государственных долж­но­стей. В то же вре­мя Нантский эдикт ог­ра­ни­чи­вал воз­мож­но­сти от­прав­ле­ния куль­та про­тес­тан­та­ми: в круп­ных го­ро­дах, епи­скоп­ских ре­зи­ден­ци­ях и их ок­ре­ст­но­стях (Па­риж, Ту­лу­за, Ди­жон, Реймс, Шартр и др.) бо­го­слу­же­ние бы­ло за­пре­ще­но, при­чём спе­ци­аль­но ого­ва­ри­ва­лось, что под «ок­ре­ст­но­стью» по­ни­ма­ет­ся тер­ри­то­рия от 2 до 5 лье. На про­тес­тан­тов на­ла­га­лось обя­за­тель­ст­во вы­пла­чи­вать де­ся­ти­ну в поль­зу гал­ли­кан­ской церк­ви (смотри Гал­ли­кан­ст­во), не ра­бо­тать во вре­мя ка­то­лических празд­ни­ков; слу­жи­тели про­тес­тант­ских церк­вей (как и ка­то­лич. ду­хо­вен­ст­во) ос­во­бо­ж­да­лись от не­се­ния во­енной служ­бы и та­льи. Для су­деб­ных раз­би­ра­тельств по де­лам пред­ста­ви­те­лей ре­фор­ми­ро­ван­ной ре­ли­гии соз­да­ва­лись специальной па­ла­ты при пар­ла­мен­тах в Па­ри­же, Ту­лу­зе, Бор­до и Гре­ноб­ле, со­сто­яв­шие на­по­ло­ви­ну из про­тес­тан­тов. Со­глас­но Нантскому эдикту, в го­ро­дах, где бы­ло раз­ре­ше­но от­прав­ле­ние куль­та, по­зво­ля­лось от­кры­вать про­тес­тант­ские шко­лы и ака­де­мии (Мон­то­бан, Се­дан, Ним и др.). Важ­ной ча­стью эдик­та ста­ли сек­рет­ные ста­тьи, пре­ду­смат­ри­вав­шие со­хра­не­ние за гу­ге­но­та­ми за­ни­мае­мых ими со вре­мён ре­лигиозных войн го­ро­дов-кре­по­стей и ук­ре­п­лён­ных мест (Ла-Ро­шель, Мон­то­бан, Мон­пе­лье, Ним, Ньор и др.), мно­гие из ко­то­рых яв­ля­лись пор­та­ми. Это пра­во жа­ло­ва­лось на 8 лет с воз­мож­но­стью про­дле­ния.

При Лю­до­ви­ке XIII на­ча­лось на­сту­п­ле­ние на да­ро­вав­шие­ся Нантским эдиктом пра­ва гу­ге­но­тов. Эдик­том в Але (28.6.1629 года) от­ме­ня­лись сек­рет­ные ста­тьи: при со­хра­не­нии сво­бо­ды ве­ро­ис­по­ве­да­ния про­тес­тан­там за­пре­ща­лось вла­деть го­ро­да­ми-кре­по­стя­ми. Лю­до­вик XIV окон­ча­тель­но от­ме­нил Нантский эдикт (эдикт Фон­тенб­ло от 18.10.1685 года), многие гу­ге­но­ты по­ки­ну­ли Фран­цию.

Исторические ис­точники:

Isambert F. Recueil général des an­cien­nes lois françaises. P., 1828. Vol. 15;

Нант­ский эдикт / Перевод С.Л. Плеш­ко­вой // Плеш­ко­ва С.Л. Фран­цуз­ская ре­фор­ма­ция. М., 1993;

Источник