какой литературный жанр впервые появился в древнем риме
Римская литература: характеристика, жанры, темы, произведения
Содержание:
В римская литература Это тот, который возник в Древнем Риме с момента его возникновения в 8 веке до нашей эры. до его упадка в 5 веке нашей эры, и он был написан и поставлен в основном на латыни, хотя были также некоторые тексты на греческом языке.
Римская литература отличается от латинской литературы тем, что выходит за пределы империи: латинские тексты продолжали писать после падения Западной Римской империи в различных королевствах Европы до раннего Возрождения, когда правила начали вводиться. современные языки в европейских национальных культурах.
Исторический контекст
Рим вырос из коалиции сабинских, латинских и этрусских племен, которые основали город около 753 г. до н.э. и они правили до 509 г. до н.э. через выборную монархию. В том же году король изгнан, и республика основана, и это период, когда начинается экспансия Рима.
Этот период длился до разделения империи и последующего распада Западной Римской империи в V веке.
Этапы римской литературы
От истоков Рима до контакта с греческим миром
В этот период, который длится около 500 лет, латынь укрепилась как язык римского народа, и, хотя сохранилось очень мало текстов того периода, были написаны законы и сохранились фрагменты религиозных песен.
Некоторые праздничные и крестьянские обряды, такие как ателлан, составляют основу будущего римского театра.
С III века до конца республики
Этот период характеризуется знакомством с греческой культурой, которую римляне переняли разными способами, от права и философии до способа создания литературы.
Это богатый в культурном отношении период, в который развиваются основные литературные жанры, импортированные из Греции, а также возникают и развиваются такие римские жанры, как сатира, история и риторика.
Референтными фигурами этого периода являются поэты Катулл и Лукреций, политик и оратор Марко Тулио Цицерон, а также авторы комедий Плавт и Теренс.
Октавио Аугусто
Это считается золотым веком римской литературы, потому что во время «Августинского мира» поэты, такие как Виргилио, Горацио, Овидио и Тибуло, развивают свое творчество, а прозаики, такие как Ливий и Витрувий.
Постклассический период (от смерти Августа до падения империи)
Это период, когда римская литература частично освобождается от доминирующего влияния греческой культуры и развивается с большей тематической свободой.
Однако это также период распространения христианства, который в конечном итоге обозначит новые направления для римской культуры, которые будут развиваться в средние века.
Они являются выдающимися авторами того периода, прежде чем христианство возобладает, среди них Федр, Сенека, Петронио, Персио, Марсьяль и Апулей.
Характеристики римской литературы
Греческое влияние
Римская литература находится под сильным влиянием греческой культуры, однако ей удалось адаптировать греческие жанры к ценностям и традициям римской культуры.
Исполнительское искусство, особенно близкое к комедии, было высоко развито до прихода греческой культуры, и именно поэтому комедия имеет больший вес, чем трагедия, в отличие от Греции.
Открытый персонаж
Это литература, похожая на римское государство, открытая для влияний и авторов со всех уголков империи, поэтому для авторов из Африки, Греции или Испании нет ничего необычного в том, чтобы получить хороший прием в Риме.
Происхождение «раб»
Первоначально литература была рабским трудом, хотя она была посвящена ученым рабам, таким как Ливио Андронико или Публио Теренцио Афро, и так будет только во втором веке до нашей эры. когда его начали практиковать патриции или простолюдины.
В римской литературе, в отличие от греческой, проза получит большее развитие как в историческом и натуралистическом дискурсе, так и в повествовательной художественной литературе.
Хотя он был разработан в основном на латыни, на протяжении веков различные римские авторы продолжали писать по-гречески.
Жанры римской литературы
Эпическая поэзия
Дидактическая поэзия
Он считается поджанром эпоса, и его цель состояла в том, чтобы обучать или передавать философские идеи, и его величайшим представителем в римской литературе являются работы Лукреция. О природе вещей.
Лирическая поэзия
Лирика также процветала под влиянием греческой культуры и вращалась вокруг тем любви или повседневной жизни. Римляне писали лирические стихи куплетами, гекзаметрами, элегиями и сапфическими строфами. В этом жанре выделялись Катулл, Горацио и Овидио.
Сатира
Это жанр, который мало или ничем не обязан грекам, и его целью была критика в стихах и прозе политической и общественной жизни. Они выделялись как писатели-сатирики Катуло, Горацио, Хувенал и другие.
Эпиграмма
Этот короткометражный жанр превратился из текстов похоронной похвалы в стихи юмора и остроумия. Эпиграммы Марсиала известны.
Басня
Еще один жанр, унаследованный от Греции, жанр морализаторских историй с участием животных, главным представителем которого в Риме будет Федр.
Трагедия
Он был вдохновлен греческой драматургией, особенно Еврипидом, а наиболее известным автором был Сенека, наиболее известный своим распространением стоической мысли. Этот жанр не имел такой актуальности в Риме, как в Греции.
Комедия
Цель этого жанра заключалась в том, чтобы вызвать веселье через ситуации запутанности, которые иногда могли включать определенную критику обычаев. Хотя комедия и обогатилась греческими традициями, она уже укоренилась в римской культуре и была важнее трагедии.
История
Сборник самых важных событий с момента основания Рима был одним из видов деятельности, наиболее ценимых римским обществом. Наиболее известными историками были Тито Ливио, Тацит и Светонио.
Ораторское искусство
Этот жанр, искусство хорошо говорить на публике, также зародившийся под влиянием Греции, был очень важен в римской культуре из-за той роли, которую речи играли в политической жизни. В этом жанре выделялись две фигуры: Цицерон и Квинтилиано.
Роман
Это поздний жанр, тоже греческого происхождения, повествующий о перипетиях одного или нескольких персонажей, и у него в Риме есть два великих представителя: Петронио и Апулей.
Частые темы, которые появляются в работах
Учитывая разнообразие жанров, культивируемых римлянами, охватываемые темы имеют широкий спектр, от происхождения Рима до критики политической жизни и обычаев римского общества.
В его стихах они варьируются от восхваления деревенской жизни до отчаянной любви или яростных нападок на других поэтов. В прозе, особенно в истории, они пытались сохранить память о римском народе и оправдать то, как они практически присвоили почти весь известный мир.
Если мы добавим к этому его правовые и философские тексты, не может быть никаких сомнений в том, что римская литература, наряду с греческой, является одной из главных колонн западной культуры.
Представительные и выдающиеся работы
Помимо обширного списка римских авторов, принадлежащих к разным жанрам, мы собираемся упомянуть тех, кто оказал влияние на современную литературу и которых продолжают читать сегодня.
Эпическая поэзия
Вирджилио также известен другими работами, такими как Буколический и Грузинский, который окажет большое влияние на таких авторов, как Данте, который сделает этого автора главным героем своей Божественная комедия.
Лирические стихи и эпиграммы
В лирических стихах и эпиграммах выделяются своей современностью четыре автора:
Катулла помнят главным образом своими любовными стихами, посвященными Лесбии, чье настоящее имя было Клодия, и считающимся создателем римской элегии.
Горацио считается одним из величайших лирических и сатирических поэтов латинской поэзии. Он сочинял оды и послания, а также сатиры, которые оказали большое влияние на таких авторов, как Петрарка, Ронсар, Гарсиласо, Фрай Луис де Леон, Китс и Милтон, среди других.
Он культивировал различные лирические формы, но дошел до потомков двумя великими стихотворными произведениями: Метаморфозы, сборник мифологических рассказов и Искусство любить, где он дает советы о романтических отношениях.
Проза, особенно история
Римский политик и военный, ставший причиной конца республики. Он был оратором и писателем, а также военным, и прежде всего его помнят Комментарии к Галльской войне.
Он был историком, автором Десятилетия, работа в 140 томах. Его влияние распространилось на таких непохожих авторов, как Петрарка, Макиавелли, Вольтер и Вальтер Скотт.
Плиний Старший (23-79)
Писатель, посвятивший себя, помимо военного дела, наблюдению за природными, географическими и этнографическими явлениями, собранными в его самом известном произведении, Естественная история, энциклопедический текст, в котором попытались обобщить все существующие знания того времени.
Тацит (56-120)
Он был политиком, культивировавшим биографию, историю и ораторское искусство. В Анналы это его самая цитируемая работа.
Биограф и историк, чьи работы наиболее цитируются и читаются Жизнь двенадцати Цезарь.
Марк Аврелий (121–180)
Роман
Ссылки
Что такое обработанные материалы? (с примерами)
Нулевой угол: определение и характеристика, примеры, упражнения
Какие жанры древнеримской поэзии существовали
Древнеримская поэзия во многом подражала древнегреческой, особенно на ранних этапах. Римские поэты позаимствовали у греков эпический жанр, лирическую поэзию и эпиграммы. Некоторые римские авторы создавали новые для той эпохи жанры.
Эпический жанр
Началом существования древнегреческой литературы можно считать 240 год до н.э. Именно тогда римская публика впервые посмотрела спектакль на латинском языке. Это была пьеса, переведенная и адаптированная Ливием Андроником. Он же стал основателем эпического жанра в Риме, переведя поэму «Одиссея» древнегреческого поэта Гомера в форме старой латинской поэзии, которую также называли сатурническая поэзия.
Первым автором, прибегнувшим к римским сюжетам, был Гней Невий. Он, как и Ливий Андроник, писал в эпическом жанре. Одну из своих поэм Гней Невий посвятил Первой Пунической войне, в которой сам принимал участие.
Вторым по значимости после Гомера в жанре эпической поэзии считается римский поэт Вергилий, сочинивший «Энеиду», в которой он описал странствия греческого героя Энея после Троянской войны.
По форме, размеру стиха, ритму «Метаморфозы» Овидия также попадают в категорию эпического жанра. Но в отличие от «Энеиды» Вергилия, в произведении Овидия нет единой сюжетной линии.
Римская сатира
Ранняя латинская литература закончила свое существование с приходом Гая Луцилия. Он создал новый жанр поэзии, написав свои 30 книг сатиры. Его последователем стал Ювенал, развивший сатирический жанр. Гораций написал много стихотворений в жанре сатиры, высмеивая человеческие пороки. К сатирическим авторам также примыкает Овидий.
Лирическая поэзия
Римляне заимствовали у греков лирическую поэзию. Само название указывает на то, что стихи сопровождались игрой на лире. К этой форме поэзии прибегал Гораций, описывая собственную жизнь и римское общество. Лирической поэзией также хорошо владел Гай Валерий Катулл. Его основной литературный труд, сборник любовной поэзии, называется «К Лесбии».
Эпиграммы
Римляне позаимствовали этот жанр у своих греческих предшественников и современников.
В отличие от греческих, римские эпиграммы носят более сатирический характер. Иногда в них употребляются довольно грубые слова и выражения.
Среди римских авторов, любивших этот жанр, можно отметить Домиция Марса и Марка Аннея Лукана. Более известны эпиграммы Гая Валерия Катулла. Мастером латинской эпиграммы считается Марк Валерий Марциал. Его поэзия более близка к современному жанру эпиграммы. Он часто прибегал к сатире.
Литература Древнего Рима
Первыми римскими литераторами были рабы-греки из городов Южной Италии. В III веке до н.э. Ливий Андроник перевел на латынь «Одиссею» и сочинил первую латинскую пьесу. После него комедии, исторические драмы и трагедии для театра писали Невий, Плавт и Теренций. Римляне больше всего любили комедии Плавта с их стремительными диалогами, острыми шутками и забавными положениями, в которые попадали герои.
Невий, в пьесах которого было много выпадов против римской знати, первым из римских литераторов пострадал за свои сочинения: его подвергли суду и изгнали из Италии. Энний – современник Плавта – написал историю Рима в стихах, положив начало искусству стихосложения на латыни.
Последнее столетие существования республики и первый век империи стали временем расцвета римской литературы. Сказалось и то влияние, которое оказывала греческая литература, и высокий уровень образования, характерный для Рима, и долгий предшествующий период развития латыни.
Римская поэзия вступила в пору своего расцвета в I в. до н.э. Первым из плеяды великих стихотворцев был Катулл. Известность у римлян он заслужил язвительными эпиграммами (короткими стихами злободневного содержания) в адрес Цезаря. Однако истинную славу Катуллу принесли лирические стихи, полные глубоких чувств.
В правление Октавиана Августа римская поэзия переживает свой «золотой век». Немалая заслуга в этом принадлежала Меценату – советнику и другу принцепса. Меценат покровительствовал искусствам и оказывал поддержку поэтам, среди которых был Вергилий – автор поэм «Буколики», «Георгики» и «Энеида». «Энеида» стала для римлян тем же, чем были «Илиада» и «Одиссея» для греков.
Гораций, младший современник Вергилия, прославился как создатель жанра оды, хотя сам он свои творения называл просто стихами или песнями. Поэтический язык Горация римляне считали самым совершенным. Недаром именно ему Август предложил написать «Юбилейный гимн», исполнявшийся во время грандиозных государственных торжеств в 17 г.
В отличие от Вергилия и Горация Овидий не только не был обласкан властью, но даже был выслан Октавианом из Рима в далекую провинцию у Черного моря. Причиной стала его любовная лирика и поэма «Наука любви», которые не отвечали стремлению принцепса возродить благочестие, уничтоженное годами гражданских войн.
На смену «золотому» пришел «серебряный век» римской литературы. Сатира в это время становится самым востребованным жанром. Автором знаменитого романа «Сатирикон» считают Петрония, одного из приближенных Нерона. Герои произведения – бродяги, которые во время своих скитаний попадают в различные ситуации, раскрывающие нравы римского общества. От романа дошла лишь небольшая часть, но и она является увлекательным чтением и важным источником по народной латыни, на которой говорили римляне I в.
Позже сатирик Марциал довел до совершенства римскую эпиграмму, а Ювенал сделал ее страстной и обличительной. Оба поэта сочувственно относились к низам римского общества, тем, кто трудом обеспечивает свою жизнь. Примерно в одно время с Ювеналом творил Апулей – автор романа «Золотой осел».
Особым жанром латинской литературы было ораторское искусство. Владение словом было необходимо всякому римскому политику, а о силе их воздействия на слушателей свидетельствует множество фактов. Своими речами Катон добился гибели Карфагена, а Цицерон не раз разрушал замыслы своих врагов. Цицерон не просто был талантливым оратором, ему принадлежала заслуга создания литературной латыни и масса теоретических работ об ораторском искусстве.
Гаспаров М.Л.: Римская литература III—II вв. до н. э.
Становление жанров в римской литературе
Становление жанров в римской литературе
История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1983—1994. Т. 1. — 1983. — С. 432—437.
Все три рассмотренных этапа начального периода римской литературы при всей разнице между ними, обусловленной быстрым темпом общественного развития Рима в III—II вв., объединены одной общей проблемой, которая оставалась главной для всех писателей, — проблемой жанра. Рим вступает в этот период, располагая почти аморфным материалом устной народной словесности, и выходит из него, владея всем жанровым репертуаром греческой литературы. Усилиями первых римских писателей римские жанры приобрели в эту пору тот твердый облик, который они сохранили почти до конца античности. Элементы, из которых складывался этот облик, были троякого происхождения: из греческой классики, из эллинистической современности и из римской фольклорной традиции. В разных жанрах это становление шло по-разному.
Эпос по греческой традиции, освященной именем Гомера, считался высшим из поэтических жанров. Поэтому в римской литературе он с самого начала мыслился как наиболее уместная форма для прославления деяний римского народа. Так как развитой мифологии римский народ не имел, это прославление облекалось в форму не мифологического, а исторического эпоса. Уже первый римский эпик Ливий Андроник выбрал для перевода не «Илиаду», а «Одиссею» потому, что странствия Одиссея, относимые преданием к западному Средиземноморью, связывались в сознании его читателей с легендарной предысторией Италии. Поэма Невия о Пунической войне перекликается с одновременным историческим трудом Фабия Пиктора, «Анналы» Энния — с «Началами» Катона. Если в начальных легендарных и полулегендарных частях эпоса еще возможна была забота о художественном распределении материала, то в дальнейших частях такой исторический эпос неизбежно превращался в метризованную летопись: так, Энний, завершив в 12 или 15 книгах первоначальный замысел своих «Анналов», потом постепенно прибавлял к ним новые книги, как настоящий хронист, описывая в них события последних текущих лет. Эпос такого рода, конечно, не мог строиться по образцу Гомера: скорее всего, образцом ему мог служить эллинистический эпос Херила, Риана и им подобных; но за скудостью материала определить степень эллинистического влияния на ранний римский эпос невозможно.
По-видимому, это стиль, унаследованный от местных пиршественных песен. Энний, введя в эпос гексаметр вместо сатурнийского стиха, ввел и гомеровский стиль вместо невиевской простоты: он старательно переводит на латынь гомеровские эпические формулы, говорит о римских консулах, как о витязях «Илиады», списывает с Аякса героический облик римского трибуна в бою. Но «гомеризовать» таким образом весь летописный материал было невозможно, и рядом с имитациями классического эпоса у Энния находятся по-невиевски сухие отчеты о выборах консулов и передвижениях войск; а такие эпизоды, как сон Илии, матери Ромула, с его сгущенным пафосом, несомненно, ориентируются на эллинистическую поэзию. Так элементы всех трех источников эпического стиля образуют у Энния смесь, но еще не синтез.
Театральные жанры в Риме, не будучи связанными с религией и культом, как в Греции, никогда не пользовались таким уважением, как эпос. Театр неизменно рассматривался только как средство развлечения. Постоянного театрального здания в Риме не было до 54 г. до н. э. Представления давались на временных деревянных подмостках с низкой и широкой сценой: уже это показывает, что римский театр был наследником не городских эллинистических театров с их высокой и узкой сценой, а народных балаганов Италии и Великой Греции. Публика толпилась прямо перед подмостками; лишь впоследствии стали устраивать сиденья перед сценой (на месте греческой орхестры) — для сенаторов и полукруглым амфитеатром — для простого народа. Театры были так малы, что актеры играли без масок, и мимика была видна всем; только в I в. до н. э., с расширением театральной постройки, вошла в употребление маска. Актеры были неполноправными гражданами, часто вольноотпущенниками; они объединялись в труппы («стадо» — grex) во главе с антрепренером (dominus gregis); антрепренеру устроители празднеств поручали организацию представления, а он должен был купить пьесу у драматурга и поставить ее. Обычно, как и в Афинах, пьесы ставились каждый раз новые; лишь с конца II в. до н. э. вошли в практику возобновления старых, ставших классическими пьес.
Несовершенство римской театральной техники объясняет многие особенности римской драматургии, прежде всего трактовку музыкального элемента: набрать несколько хороших хоров, умеющих петь и плясать, в римских условиях было невозможно; поэтому в комедии хор был совершенно исключен даже из антрактов, а в трагедии сведен до минимума. Взамен хора в драму были широко введены сольные арии — кантики; для удобства исполнения ритм их был значительно упрощен по сравнению с ритмом греческих хоров; если актер не имел голосовых данных, на сцепу рядом с ним выходил специальный певец. Наряду с этим были расширены сцены, исполняемые речитативом в длинных стихах под аккомпанемент флейты. Диалог в ямбических триметрах, речитатив в септенариях и октонариях, кантик преимущественно в кретиках и бакхиях — чередование этих трех элементов образовывало ткань римской драмы. При этом Теренций сдержанней, чем Плавт, и пользуется кантиками очень редко. Но в целом роль музыки в драме усилилась настолько, что римские трагедии, по-видимому, напоминали по форме оперу XVIII в., а комедии — оперетту. Отчасти это было подготовлено усилением монодического элемента в поздней греческой трагедии (заметным уже у Еврипида) и в эллинистическом миме («Жалобы девушки»), отчасти — ролью песни и пляски в италийском драматическом фольклоре.
незнакомым и необычным, и, чтобы они вызывали у публики не недоумение, а должную скорбь или смех, трагизм и комизм греческих образцов приходилось утрировать. Поэтому римские трагедии оказываются более патетичными, а римские комедии — более шутовскими, чем греческие. Это усиливалось тем, что весь мир греческих драм воспринимался римлянином как далекая экзотика. Фон трагических мифов, где для грека каждое имя и название были окружены ореолом ассоциаций, был для римлян неопределенным «тридевятым царством»; они смотрели на трагедии о Персее и Агамемноне, как смотрели бы греки на представления об ассирийских царях. Фон комедийных ситуаций, с их традиционными фигурами хитрых рабов, изящных гетер, ученых поваров, льстивых параситов, лихих воинов, казался жителю полукрестьянского Рима таким же нереальным; комедиографы еще больше подчеркивают условность этого мира, фантастически гиперболизируя «вольности» греческой жизни («Здесь, в Греции, так водится. ») и щедро оттеняя их мелкими римскими реалиями — упоминаниями о римских обычаях, римских чиновниках и т. п.; в результате эллинистическая комедия, «зеркало жизни», превращалась в шутовской гротеск; так, в комедии Плавта «Ослы» раб едет по сцене верхом на униженном хозяине. Впрочем, эта характеристика более относится к Плавту, у Теренция ситуации спокойнее и реалистичнее, но оттого и комедии его пользовались меньшим успехом.
Не только фон, но и действие пьес воспринималось римской публикой по-иному. В греческой трагедии исход мифа был известен публике заранее, и интерес к действию поддерживался не напряженностью ожидания, а трагической иронией подробностей. По аналогии с трагедией греческая комедия также старалась сообщать публике содержание пьесы в предупредительном прологе, чтобы внимание зрителя сосредоточивалось не на общем исходе, а на «комической иронии» отдельных поворотов действия. В Риме положение было иным. Римский трагик не мог рассчитывать на то, что его миф заранее известен публике, и должен был строить действие не на игре подробностей, а на напряженном ожидании исхода. По аналогии и римские комедиографы стали реже пользоваться средствами комической иронии и чаще — средствами комической неожиданности. Плавт еще пользовался предупредительным прологом, так как его слишком малоискушенной публике без предварительного объяснения сложная интрига пьесы могла быть попросту непонятна; но Теренций уже полностью отказывается от обычая заранее излагать сюжет, строит действие не на иронии, а на напряжении и освободившийся от повествования пролог отводит для разговора с публикой на литературно-полемические темы.
При выборе тем и сюжетов также приходилось считаться с публикой: так как ее привычка к греческим жанрам только начинала складываться, нужно было поддерживать ее сравнительно однородным материалом. Поэтому тематика римских трагедий значительно однообразнее, чем греческих; почти половина известных сюжетов принадлежит к циклу мифов о Троянской войне и судьбе Атридов — несомненно, в память о происхождении римского народа; остальные мифы использованы гораздо меньше, и, в частности, почти нет трагедий о Геракле и Тесее.
Тематика комедий тоже была достаточно однообразна. Юноша, сын сурового отца, влюблен в девушку, принадлежащую своднику, который хочет отдать ее богатому и хвастливому воину; но и с помощью хитрого раба (реже — парасита) юноша добывает деньги для выкупа и одурачивает соперника, а девушка обычно оказывается свободнорожденной и достойной невестой, — вот типичный сюжет римской комедии («Псевдол», «Куркулион», «Эпидик» и т. п.), в чистом виде он встречается не так уж часто, но один или (чаще) несколько мотивов из этого комплекса непременно присутствуют в каждой римской комедии. Плавт и Теренций пользовались этим небогатым арсеналом с замечательным разнообразием, однако уже у них появляются в прологах насмешки над схематическим постоянством комедийных амплуа — бегущего раба, сердитого старика, обжоры-парасита и др.
Из греческих оригиналов трагедия пользовалась преимущественно патетическим Еврипидом, комедия — Менандром; таким образом, Рим был наследником эллинистических вкусов. Переводы были свободными, легко допускавшими сокращения, расширения, переработку диалога в кантики и наоборот и даже вставку лиц и сцен из другой греческой пьесы — контаминацию: впрочем, этот последний прием всегда считался предосудительным, рассматривался как порча оригинала и ограничивался, по-видимому, небольшими эпизодами. Можно думать, что впервые римляне стали прибегать к контаминации в трагедиях, где перед ними обычно бывало по нескольку греческих пьес на сюжет одного и того же мифа, и лишь потом применили этот прием к более разнообразным сюжетам комедий, не избежав при этом и некоторых неувязок. В целом отступления от оригинала служили общей цели римских драматургов: усилить в трагедии трагизм, а в комедии — комизм. Так, в «Ифигении» Энния еврипидовский хор служанок был заменен хором солдат, чтобы подчеркнуть одиночество героини, а в «Братьях» Теренция эпизод похищения девушки у сводника был перенесен из рассказа на сцену ради бурного комического действия. Еще шире, чем отступления в композиции, практиковались отступления в стиле: стиль греческих трагедий делался более высоким и торжественным, стиль комедий — более низменным и вульгарным. Так, если у Еврипида Медея начинает свою речь: «Коринфские женщины, я вышла к вам. », то у Энния она говорит: «Вы, обитательницы высокой твердыни Коринфа, жены имущие и знатные. ». А если у Менандра муж жалуется на жену приблизительно так: «Несносная моя жена: все она сует нос не в свои дела», — то Цецилий передает это приблизительно такими репликами: «Как приду я домой, она тут же лезет с поцелуями. — Это чтобы тебя вырвало всем, что ты выпил на стороне».
драматургии на исторические темы («Фемистокл», «Кассандреида»); среди них отчетливо различаются две группы: трагедии о полулегендарном римском прошлом («Ромул» Невия, «Брут» Акция) и инсценировки самых недавних римских побед («Кластидий» Невия, «Амбракия» Энния) для триумфальных или погребальных игр. Эти эксперименты остались единичными: всего известно не более восьми заглавий претекст III—II вв. Более долгую жизнь имела комедия — тогата, но по скудости фрагментов она остается для нас загадкой: сохранившиеся заглавия показывают, что фоном действия был семейный и хозяйственный быт, но как в этом италийском мире, без гетер, параситов и рабов-интриганов развертывалась интрига, подобная менандровским, мы не знаем. В конечном счете тогата также осталась литературным экспериментом и уступила место ателлане с ее крепкими фольклорными корнями; и ателлана легко вобрала в себя все сюжеты паллиаты и тогаты, упростив и огрубив их применительно к своему стандарту четырех масок: Макк легко принял драматические функции юноши, Папп — старика, Буккон — парасита и пр.
Таковы были изменения, постигшие греческую драму на римской сцене и превратившие классическую трагедию в подобие мелодрамы, а новоаттическую комедию — в подобие фарса у Плавта и в любовную драму у Теренция. Эти изменения были в высшей степени важны для истории европейской литературы. Именно римская комедия Плавта и Теренция стала образцом для новоевропейских комедиографов: в подражание им с XVI в. пишутся комедии на латинском, потом на итальянском языке, а затем благодаря Мольеру этот тип комедии становится господствующим для всей эпохи классицизма и Просвещения. Именно римская трагедия (где традиция не дошедших до нас пьес Энния, Пакувия и Акция была продолжена Сенекой) стала образцом для первых европейских трагиков — от Альбертино Муссато в XIV в. до драматургов елизаветинской Англии; и лишь постепенно этот тип трагедии стал преобразовываться под влиянием более близкого знакомства с греческими образцами римских трагиков.
«Сатура — целиком наша», — говорит Квинтилиан, считая этот жанр единственным не заимствованным римлянами у греков, а развитым самостоятельно. Такой взгляд справедлив лишь отчасти: сатура в том виде, в каком мы ее встречаем у Энния и Луцилия, напоминает больше всего эллинистические жанры, воспроизводящие проповеди-диатрибы народных философов, — жанры, представленные в высокой литературе ямбами Каллимаха, а в низовой — произведениями Мениппа; в заглавиях таких произведений традиционным было понятие «смесь», соответствующее римскому слову «сатура». Напротив, связь римской сатуры с местным италийским фольклором не поддается установлению; правда, словом «сатура» римские филологи обозначали также долитературные театральные представления этрусского образца, но это, скорее всего, недоразумение (может быть, ложная этимология).
Однако Квинтилиан прав в том, что на римской почве этот жанр получил совсем иное развитие, чем на греческой. Если эллинистическая диатриба была смесью элементов, заимствованных из жанров, уже прошедших большой путь развития и начинающих разлагаться, то римская сатура была смесью элементов таких жанров, которые еще не были известны в Риме и развитие которых на римской почве было еще в будущем. Поэтому эллинистическая диатриба не имела, по существу, дальнейшего развития: в стихотворной форме она довольно скоро отмерла, а в прозе она сохраняла свою жанровую аморфность почти неизменной вплоть до второй софистики и конца античности. Римская же сатура стала истоком сразу нескольких новых в Риме поэтических жанров. Дидактические и литературно-полемические мотивы сатуры выделились в жанр дидактической поэмы («Дидаскалика» Акция, историко-литературная поэма Порция Лицина), любовные и автобиографические мотивы выделились в лирические жанры (поэты кружка Лутация Катула); тем самым содержание собственно сатуры сузилось и свелось к популярно-этическим рассуждениям с критикой современных нравов, и из «смеси» сатура превратилась в достаточно четкий, обособленный и по содержанию и по форме самостоятельный жанр, за которым закрепилось (отчасти в силу ложной ассоциации с греческим «сатировским» духом) название «сатира». Эта эволюция завершится лишь в творчестве Горация и сатириков I в. н. э., но уже Луцилий чувствует это крепнущее внутреннее единство жанра и отмечает его, перейдя от традиционной смеси разных стихотворных размеров (в ранних пяти книгах) к единообразному гексаметру (в поздних книгах).
Красноречие и история были теснее всего связаны с римской действительностью. Из всех литературных жанров они одни считались достойными римского аристократа. Особенно это относится к красноречию, за которым стоял вековой опыт сенатских прений. Здесь чистота римских традиций держалась дольше всего; наибольшей высоты достигло это древнее красноречие в речах Катона, которые славились и после его смерти. Но это красноречие держалось только индивидуальным талантом и опытом говорящего; его основной принцип, сформулированный Катоном: «Держись сути, слова приложатся», — не возмещал отсутствия таланта, а редкие записи речей не способствовали обобщению опыта. Поэтому, когда братья Гракхи впервые ввели в свои речи эффектные приемы греческой риторики, это было таким же переворотом в римском красноречии, как когда-то выступление Горгия — в аттическом. Во-первых, стало ясно, насколько средний оратор, владеющий риторической техникой, выше среднего оратора, не владеющего таковой; во-вторых, теперь, когда стало возможным учиться тайнам красноречия, а не только перенимать их у отцов, ораторы из «новых людей», стремящихся к власти, оказались в равном и даже превосходящем положении по сравнению со своими противниками — родовитыми ораторами-сенаторами. Поэтому в обстановке начинающихся гражданских войн риторика греческого типа стала обслуживать прежде всего сенатскую оппозицию (популяров) при усиленном сопротивлении сенатских консерваторов (так, в 92 г. был даже издан эдикт, запрещающий преподавание риторики на латинском языке), и лишь потом она была полностью взята на вооружение и сенатской знатью.
былую деятельность, сочиняя историю; так Катон вставлял в свои «Начала» в огромном количестве отрывки подлинных речей, когда-то произнесенных им в сенате. Источниками для римских историков служили, во-первых, жреческие анналы государственного архива, и, во-вторых, героические сказания из родовых преданий; от первого из этих источников ранняя римская история унаследовала обычай сухой рубрикации событий по годам, от второго — поэтическую окраску языка, заметную и у позднейших историографов.
Первое поколение историков, Фабий Пиктор и его подражатели, писали свои истории по-гречески, второе поколение, Катон и его подражатели, — по-латыни, но анналистическая форма оставалась общей для всех, хотя Катон и здесь смело пытался группировать события не «по годам», а «по предметам» и включать в свой обзор не только Рим, но и все италийские общины. Около 130—120 гг. древние жреческие анналы были изданы в подлинном виде, и отпала надобность всякий раз пересказывать их заново с самого начала: Семпроний Азеллион и Целий Антипатр ограничивают свои темы замкнутыми периодами сравнительно недавнего времени, причем первый усиливает в своем изложении элемент политический, второй — элемент поэтический: история-летопись начинает разлагаться на историю-памфлет и историю-роман. До создания истории с философской концепцией римские историки еще не поднимаются. Осмысление мирового значения римских завоеваний остается на долю грека — Полибия.
Деятельность историка Полибия и философа Панэтия, двух друзей Сципиона Эмилиана, двух греческих мыслителей, которые впервые не наездом, а долго и основательно жили в Риме и знакомились с его культурой, образуют логическое завершение рассматриваемого периода. В их лице греческое общество, так долго настроенное враждебно к римским завоевателям, впервые принимает римский вклад в систему своих духовных ценностей. До сих пор речь шла о греческом влиянии на римскую культуру, теперь можно говорить об ответном влиянии Рима на греческую культуру.
римской власти в Греции и писал свою «Историю» в 40 книгах, охватывающую события 220—146 гг. до н. э. (сохранились 5 книг целиком, 13 — в извлечениях, остальные — в отрывках). Потомок знатного рода, он смолоду готовился быть политиком и военным, и историей интересовался прежде всего с точки зрения практической пользы. Практическая польза истории для него в том, что она дает возможность ориентироваться в событиях и по их связи предсказывать их дальнейшее развитие. Поэтому в истории он ищет прежде всего постоянно действующие законы объективной причинности, детерминизма. Роль личности для него ничтожна, судьба — лишь имя для непознанных причин событий. Истинным источником изменений в жизни является для него естественная эволюция политических форм — от монархии к аристократии, потом к демократии и опять к монархии, причем каждая из этих форм проходит сперва стадию подъема и гармонии, потом стадию упадка и разлада.
рамками одной общины, он охватывает единым взглядом все Средиземноморье: и Рим, и Карфаген, и греческие полисы, и восточные державы, — и мы видим, как по всему миру, в каждом государстве, малом или большом, медленнее или быстрее совершается все тот же круговорот общественных форм, с роковой неизбежностью движущий государства то к расцвету, то к распаду. Эта картина единого исторического процесса во всех частях цивилизованного мира — высшее достижение античной исторической мысли; универсализм, синхронизм, прагматизм — три главных принципа «Истории» Полибия. И, приложив эту мерку единой закономерности ко всем государствам своего времени, Полибий приходит к выводу, что выше всех в своем историческом расцвете находится сейчас Рим. Римское государственное устройство гармонично сочетает черты аристократии, демократии и монархии, т. е. осуществляет тот идеал, о котором так долго мечтали греческие философы; римское военное устройство превосходит все, чем славились греки и македоняне; поэтому Рим один из всех современных государств застрахован от внутренних беспорядков и вражеских нападений, поэтому закономерно и благотворно то, что в течение всего лишь полувека (220—168 гг.) под властью Рима оказалось все Средиземноморье. Полибий не закрывает глаза на темные стороны римского владычества, он остается ахейским патриотом и скорбит об утрате греческой свободы, но сословные интересы для него выше патриотических: в лице Рима он приветствует то мировое государство, в котором так нуждалось рабовладельческое общество.
В 129 г. он стал главой афинской Стои, основательно расшатанной к тому времени критикой Карнеада, и реформировал ее так основательно, что некоторые ученые начинают с него новый период истории школы — «Среднюю Стою». Как Полибий искал в истории прежде всего руководства для политической деятельности, так Панэтий искал в философии руководства для повседневной жизни. Этот практицизм заставил его отступить от классических догм стоицизма в трех важнейших пунктах. Во-первых, он отказывается от разработки абстрактной логики и парадоксальной диалектики первых стоиков: он сосредоточивается на самой практической части учения, на этике. Во-вторых, он отказывается от установки на идеального мудреца, в душе которого царит чистый разум и нет места страстям: он имеет в виду обыкновенного человека, для которого достаточно, чтобы разум только умерял естественные страсти и приводил их в гармоническое равновесие. В-третьих, он отказывается от неограниченного индивидуализма и космополитизма ранней Стои: он признает, что человек по природе своей является членом общества и призван ему служить. Таким образом, в центре внимания Панэтия оказывается не абстрактный человек наедине с мировым разумом, а конкретный рядовой человек своего времени и общества; цели его учения не столько умозрительные, сколько воспитательные. Как классический стоицизм Зенона и Хрисиппа был порожден противоположностью между человеком и государством в условиях нетвердой эллинистической монархии, так смягченный стоицизм Панэтия был порожден ощущением той опоры, которую греческое рабовладельческое общество почувствовало в римской мировой державе. Четыре главные стоические добродетели — рассудительность, справедливость, мужество и умеренность — напоминают у Панэтия традиционные качества римской «доблести» (virtus). Как история Полибия представляет собой обоснование римского государственного строя с помощью греческой политической теории, так философия Панэтия представляет собой осмысление идеала римской «доблести» с помощью греческой этической теории.
В этом сходство обоих мыслителей — представителей той греческой аристократии, которая с такой же радостью приняла твердую римскую власть, с какой римская аристократия приняла высокую греческую культуру. С этих пор о греческой и латинской культурах можно говорить как о единой античной культуре, центром которой уже становится Рим.