цель сокола мозг и сердце
Цель Сокола: мозг и сердце
[подобие визуализации в студию]
https://inlnk.ru/rPeD9
https://inlnk.ru/WX0VM
*Другие пэйринги:*
«С/Р» — Соколова / Разумовский.
События разворачиваются где-то в параллельной вселенной, другой плоскости, ином мире (!) с Громом никаких романтических пересечений, Аня и Игорь конон в общих рамках работы, в главах с такой пометкой просто немного flight fantasy & the reader’s desire
14.2. Game over
Вокруг стало слишком шумно. Прибыло несколько дополнительных патрулей, послышались голоса людей и их бурные обсуждения, даже кажется репортеры нарисовались. Но в автозаке было тихо. Ни для Разумовского, ни для Соколовой не существовала посторонних звуков. Они смотрели друг на друга в упор, не проронив и слова за прошедшее время. Девушка изо всех сил старалась собраться с мыслями, но никак не выходило. Еще несколько минут она пыталась продумать их разговор, но так и не сумев сгрести все, что кипело внутри воедино, тяжело вздохнула и спросила первое, что попалось на язык. — И зачем? — сглотнула, стараясь унять дрожь в голосе. Столько лет. Столько гребаных, чертовых, проклятых лет Соколова не видела его настолько близко. Не чувствовала исходящей от Разумовского странной, но всегда безвольно завораживающей ее энергетики. Одинаково таинственной и одинаково пугающей. Но теперь она была только… пугающей. — Эти люди не понимают по-другому, — бесстрастно ответил Сергей с едва различимой насмешкой. — А ты пробовал… «по-другому»? — голос ее все же предательски дрогнул. Его взгляд. Его поведение и эта надменная хищная ухмылка делали из парня напротив кого-то иного. Совершенно ей незнакомого. Чужого и далекого. Лишь тот почти потухший блеск глаз отдаленно напоминал Ане маленького рыжеволосого сорванца, который просто хотел справедливости в этом мире. А еще любви и ласки. — Вы занимаетесь этим «по-другому» годами и никакого толку, — с очевидным укором бросил Разумовский. — Ты не прав, — закачала головой Соколова. — Не рассказывай мне, как оно есть на самом деле. Я вижу это каждый день. — Тебе всегда был присущ максимализм, — скучающе заметил Сергей. — И куда он только подевался? — Туда же, куда твоя куртуазность, — сухо парировала капитан, не сводя глаз с прикованного парня. — Прошел век любезностей, учтивости и рыцарства, — холодно усмехнулся он, склонив голову на бок. — Но ты мнишь себя рыцарем, — заметила девушка, неотрывно следя за сидящим перед ней Разумовским. Она ловила каждое его движение. И не узнавала ни одного. — Нет, я не рыцарь, А-ня-я, — прищелкнул языком Сергей, напевно выделяя имя капитана. — Я всего-навсего последняя надежда этого города. Соколова не сдержала нервного смешка, но Разумовский намеренно проигнорировал, продолжив без тени сомнения: — Города, который не справится без меня, что бы не говорили такие слепые блюстители сгнившей системы как Игорь, — глаза рыжего снова недобро сощурились, скользя по лицу девушки, — или… ты. — Я не заложница системы. — Все вы таковы, — твердо оборвал парень, будто отчасти соболезнуя. Но не их принадлежности к таковым, а к мнимому убеждению, что это не так. — На твоих руках нет наручников, но ты скована, — удрученно протянул Сергей. — Барахтаешься, пытаешься идти против течения, но тебя все равно возвращают на место, заставляя молча мириться со своей невзрачной бесполезной ролью в этом маскараде лицемерия и двоедушия. — Сказал главный двоедушник, — ощерилась Аня. — Кто ты? — спросила она чисто риторически, со злой болезненной иронией в охрипшем голосе. — Брось делать вид, что не понимаешь, — внезапно хмыкнул Разумовский. Так недоверчиво, словно был зрителем, что неумолимо разочаровывался с каждой последующей минутой затянувшегося фарса. — Не иди мне наперекор только потому, что потеряна, — парень резко подался вперед, почти не оставляя между ними расстояния. — Я вижу тебя насквозь, — он обдал губы капитана прохладным дыханием, при этом неотрывно смотря в самую глубину ее до боли знакомых карих глаз. Несколько секунд Соколова молчала, так же пристально и сосредоточенно вглядываясь в голубые радужки напротив. И ей правда хотелось верить, что этот пугающий своей одержимостью человек не Разумовский. Что все происходящее какая-то ошибка. Глупая и безжалостная. Но ошибки не было. — Прости, что бросила тебя, когда нужна была, — спокойно произнесла Аня, вдруг поднеся ладони к его искаженному презрением лицу. — Может тогда все было бы иначе, — она трепетно заправила влажные волосы Сергея за уши и оставила теплый крепкий поцелуй на бледном лбу, после прижавшись к нему своим. — Game over, мой маленький рыжий принц, — тихо проронила девушка и так невовремя проступившие слезы замылили ее взгляд, не давая в последний раз взглянуть на эти когда-то родные, аристократически выверенные черты. Запомнить эти короткие светлые ресницы и тонкие выразительные брови. Аня так давно не видела Сережу вживую. И как будто пытаясь добить саму себя, она тут же вспомнила, как трепала его рыжие волосы в детстве. Капитан отдала бы что угодно за возможность хотя бы ненадолго вернуть тот миг… — The game has just begun, моя принцесса, — с такой ужасающей уверенностью прошипел парень и улыбка его стала еще более кривой и отталкивающей. Соколова медленно отпрянула. Теперь она смотрела на Разумовского совсем иначе: поражено и одновременно изучающе, словно наконец увидела. Увидела абсолютно точно и явственно. Другого человека. С такой же внешностью, но другого. Не Сережу. Не ее лучшего друга. Не того, кого знали они с Олегом и Сашей. В то же мгновение что-то внутри больно хрустнуло, зажимая сердце в железные тиски. Не под стать той побрякушке, что недавно болталась на запястье.
Буду рада, если оставите свой отзыв, а то я уже начинаю думать, что что-то не так с работой. 😅
И как Вам эта horny Птица. Я лично пока писала, чуть не извелась.
Цель Сокола: мозг и сердце
[подобие визуализации в студию]
https://inlnk.ru/rPeD9
https://inlnk.ru/WX0VM
*Другие пэйринги:*
«С/Р» — Соколова / Разумовский.
События разворачиваются где-то в параллельной вселенной, другой плоскости, ином мире (!) с Громом никаких романтических пересечений, Аня и Игорь конон в общих рамках работы, в главах с такой пометкой просто немного flight fantasy & the reader’s desire
4. Допрос
Закончив с обыском в гараже подозреваемого по своему делу, Гром вернулся в участок, где наколол парочку сотрудников своим любимым рукопожатием с подвохом и уже было отправился к начальству, но наскочивший ему на задник ботинка Дубин внес свои коррективы. — Игорь! — звонко поприветствовал его а-ка напарник, еле сдержавшись, чтобы не обнять. Не виделись аж целых два дня, пока Гром гонялся за бандой стритрейсеров, нарушающих покой милых старушек из домов на Литейном проспекте. И вдобавок мешавших ему заняться вплотную делом Чумного Доктора, подозрительно притихшего после недавнего убийства. — Да, стажер, — мужчина повернулся к Диме, натягивая дружелюбно уничтожающую улыбку, — и я тебя рад видеть. — Правда? — добродушно спросил Дубин, расплываясь в улыбке, но заметив, как вздернулись брови майора, осекся. «Ну конечно. Опять… опять он это делает», — мысленно проворчал парнишка, теряя остатки улыбки. — Спросить хотел, — выдохнул Дима, смирившись со своей участью. — Если насчет холодильников, то сам, дружок, сам, — Игорь ударил его по плечу и обогнул стороной, но в тот же момент, приметив Аню, резко остановился, невольно задерживая на ней взгляд. Заметив это, Дубин находчиво сравнялся с Громом и тоже посмотрел на девушку. — Да-а-а, — на выдохе протянул он, поправив очки, — сегодня было жарко. — Ты это о чем? — Игорь покосился на парня, который тут же выпрямился по струнке. — С Федором Ивановичем рассорились, — чеканно выдал стажер, с уважением выделяя имя-отчество полковника. Гром нахмурился и вновь глянул на Соколову, втыкающую в какие-то бумажки перед собой. Правда ее напряженные плечи и заметно сжимающие скулы говорили отнюдь не о желании рыться в пыльной макулатуре. Ей хотелось рвать и метать. Вернув взгляд на Диму, он опустил громоздкую руку ему на плечи и притянул ближе к себе. — Из-за чего поцапались-то? Дубин сперва подрастерялся, забегал глазами из стороны в сторону, а потом вдруг сообразил: ушей у них в отделе хоть отбавляй — это да. Перевернут, дополнят, увеличат и на выходе: получите, распишитесь, вашему вниманию соколиный монстр. Не-а. Хватит. Достаточно их участку одного Грома. — Я жду, — шикнул мужчина, коротко осмотревшись. — Не сошлась характером с задержанным, — спохватился парень. — Разукрасила ему все лицо… в мясо, — Дима поморщился, то ли с жалостью, то ли с отвращением вспомнив ворюгу, которого почти в бессознательном состоянии два сержанта выволокли из допросной пару часов назад. — И? Не первый раз ведь, — Гром чуть настойчивее надавил на плечи Дубина, теряя терпение. — Давай-давай, напарник, выкладывай. — Федор Иванович кричал, что вы оба у него в печенках уже и, если она выдаст еще хоть один подобный пируэт… — парень прочистил горло и добавил совсем тихо: — взашей выгонит сокола с тобой на пару. Игорь отпустил стажера и лукаво улыбнулся. Все шло… как всегда. Прекрасно для них, крышесносно для начальства, весело и непонятно для коллег. Гром одернул куртку и поправил козырек кепки, настраиваясь на час образовательного просвещения. Словно ощутив исходящее от майора воодушевление, Аня косо просмотрела в его сторону и в ту же секунду встретилась с довольно поблескивающими глазами. Девушка сообразила, что Димка раскололся и выдал своему любимому, — в одностороннем порядке, — напарнику все на блюдечке с золотой каемочкой. А впрочем, и это ей пофигу. Пускай и в общих деталях, но все вокруг уже знали о произошедшем и говорили только об этом, в очередной раз сравнивая ее с Громом. Не пофигу было разве что на Прокопеныча, который каждый раз высасывал ей мозг через соломинку. По губам мужчины расползлась предвкушающая улыбка и, подмигнув Соколовой, он направился прямиком на эшафот. Парочка развязных длиннющих шагов и Гром уже преодолел лестницу, ведущую к кабинету полковника. Развернувшись на стуле, Аня обвела его ногами и, уткнувшись подбородком в сложенные перед собой руки, пристально уставилась на дверь, задернутую жалюзи. Видно было мало: Игорь как всегда расхлябанно уселся на стул перед столом полковника, а Федор Иваныч, тотчас подскочивший с места, навис над ним палачом. Вот словесное сопровождение было куда разнообразнее и отчетливее… Последующие десять минут гневные возмущенные нотки в хрипловатом, но оттого еще более внушающем голосе начальника отдела заставляли невольно вздрагивать каждого из присутствующих на шоу — весь участок, в общем. Правда… вздрагивать-то вздрагивали, но происходящее было уже почти каждодневной традицией, мало кого и чем удивлявшей. Даже Дубин привык. Привык к обычному порядку вещей: Гром чудит — Прокопеныч зверствует. Так было раньше, так остается и сейчас. Разве что у полковника прибавилось поводов повысить голос и попытаться вдолбить в неразумную разгоряченную башку хоть что-то, похожее на благоразумие и осмотрительность. Главный из таковых поводов — капитан Соколова. Самый хреновый подарок для его и без того уже седой головы и самое ужасное дополнение к майору Грому. Кажется теперь Прокопенко отчетливо понимал, какую катастрофичную ошибку он совершил, собственноручно всучив Аньку Игореше, да еще и поручив ему приглядывать за ней. За ним самим нужно было приглядывать. До тех пор, пока «приглядыватель» не окажется в мусорном баке. Преимущественно в вертикальном положении: головой вниз.
Ненавижу.
Но люблю.
Ненавижу… Это надоедает… Скоро у меня будет раздвоение личности. Сладить с ним невозможно… Ненавижу его смены настроения… Раньше такого не было… Что вообще происходит? Ненавижу когда меня пускают к нему, а он сидит в углу и весь трясётся, как котенок, но стоит подойти, как он готов наброситься на тебя с ножом. Где он его взял в тюрьме?! Ненавижу, когда мне плохо и я хочу просто обнять его, но он смотрит на меня злыми глазами… В такие моменты он просто плещется ядом… Называет неблагодарной шлюхой и предательницей. Говорит, что просто использовал меня, что я его игрушка… Больно слышать такое от него… Я ведь ничего не сделала, это он предал меня… Знал же что так будет! Но кажется я уже привыкла… Ненавижу… Но люблю… Люблю, когда он все-таки тот Серёжа, тот маленький котёнок, брошенный в эту дрянную тюрьму… Люблю те короткие моменты, когда я могу просто побыть с ним рядом, обнять и успокоить… Я всегда говорю, что все будет хорошо, что я рядом, а он в ответ шепчет что любит… Люблю моменты, когда он не говорит гадости, а просто улыбнётся своей красивой, но грустной улыбкой, и раскинет руки, приглашая в свои тёплые объятия. Ненавижу, когда он злой и ядовитый, но люблю, когда добрый и милый. Я уже привыкла… Привыкла к смене настроения… Я смогла изучить его, и поняла что общаться со злым Серёжей можно только также, как он со мной… Знали бы вы как мне больно и неприятно говорить ему гадости, возражать и спорить с ним… В спорах он, кстати, постоянно выигрывает. Помню, когда я пришла к нему, он с порога начал предъявлять мне претензии. В ответ я накричала на него. Не сильно конечно, но высказала все, что думаю и все что было на душе… В ответ я получила не столь удивлённый взгляд, сколько любопытный и изучающий. Он медленно начал двигаться ко мне со странной улыбкой. Было страшно, я начала пятится. Но вдруг его глаза свернули, как мне показалось жёлтым цветом, и в следующую секунду он заключил меня в свои объятия, гладя по спине и шепча, что он любит меня и что я молодец. Я поняла, что это мой Серёжа, уткнулась ему в грудь и зарыдала. — Ты молодец, молодец… Молодец, что сказала все, что думаешь, молодец… — постоянно шептал Серёжа. Все отведённое время мы провели в объятиях друг друга, стоя посреди камеры. Люблю его. Но ненавижу… Ненавижу из-за того, что теперь мне тоже плохо… Ненавижу из-за того, что мне начинает нравится общаться с тем Серёжей. Ненавижу, мне нравится та улыбка. Странная, как у маньяка. Хотя он и есть маньяк. Мне нравится его взгляд, изучающий, пожирающий. Ненавижу, ненавижу то, что мне это нравится. Однажды в порыве злости и яда, он сказал что-то про мою красивую фигуру, и про то, что взял меня прямо здесь… Было неловко, но в глубине души это льстило… Ненавижу, ненавижу тот взгляд после слов, ненавижу улыбку… Улыбку предвкушения, взгляд любопытства. Но тогда в этом взгляде читалось желание. Ненавижу тот день, ненавижу его попытку исполнить свои слова… Ненавижу, ненавижу… Но люблю…
Ненавижу… Ненавижу его… С тех пор как Серёжу посадили, с тех пор как я стала навещать его, стало только хуже… Мне стало плохо… Моё состояние и раньше было не очень… После знакомства с Разумовским, мне нужен был постоянный контакт с ним. Его объятия, его присутствие, да хоть просто его взгляд… Но я лишилась всего этого, после того, как Игорь поймал Чумного доктора… Посадил Серёжу… Нет, не тогда… Я лишилась этого, когда Разумовский задумал этот план. Я не стала его останавливать, хотя мне было страшно. С той секунды я обрекла себя на это… Снова иду к нему… Я ничего не могу с собой поделать. Это единственный способ его видеть и контактировать с ним, и я использую этот шанс. Странно, такой переполох во всем здании, случилось что… Где-то внутри было предчувствие чего-то ужасного… Мысли были о Серёже… Телефон разрывался от звонков, но я не хотела брать трубку, потом перезвоню. Сейчас мне нужно к Серёже… — Мисс, простите, но сейчас сюда нельзя. — Но мне очень нужно к… — я запнулась. Посетителям нельзя, значит если скажу что я у Разумовскому, то не пустят. Надо что то придумать и быстрее. Точно! — Мне нужно к Рубинштейну. Срочно… — Аааа, вы девушка Разумовского? —я кивнула. Хах, девушка… Ещё никто меня так не называл. — Странно, вам ещё не сообщили что ли? — Сообщили что? — не нравится мне это… — Эм… Кхм… Ну… Как бы… Кхм… — меня начинает это бесить. Вот что он мнется?! — Д что произошло?! Агрх… —меня это достало, ещё и телефон. Я не выдержала и все-таки ответила. Игорь… Что ему надо? — Лиза? Привет, ты сейчас где? — и Игорь мнется, начал издалека. — Какая разница где! В тюрьме, скажите уже что произошло?! — Разумовский сбежал… — секунда, вторая третья. В голове рой мыслей, — Лиза ты слышишь? — нет, не слышу. Я не слышу ничего. И не хочу слышать, —Лиза скажи что-нибудь! — Мисс, с вами все хорошо? Может врача? Сбежал. Он сбежал. Сбежал. СБЕЖАЛ. Воздуха не хватает, начинаю задыхаться. Паническая атака… Опять. На этот раз сильнее. Но мне плевать. Он сбежал… Если сбежал мой Серёжа, то сбежал и тот… Он может сделать что угодно, прийти за мной, за Игорем… Плохо. Дело очень плохо… Воздуха нет вообще. Рукой ищу стену и потихоньку скатываюсь по ней… В глазах мутно, вижу только силуэты, которые суетятся. Кто-то склонился надо мной и что-то говорит. Но я не слышу. Слышу только одно… Разумовский сбежал… Ненавижу…
Ненавижу… Ненавижу его за то, что мне стало невыносимо плохо. Постоянные панические атаки и обмороки его заслуги. Психолог говорит, что это из-за отсутствия контакта, и что впервые видит такого тактильного человека как я. Для себя я решила хоть как-то контактировать с Серёжей. Но стало хуже. Ещё хуже стало когда я получила в распоряжение его соцсеть. Подумаешь подделала пару документов. Зато мне удалось сохранить все, что сделал Серёжа… Сохранить для него… Но стресс и постоянный недосып тоже сделали свою работу… Мое состояние ухудшилось. Я стала раздражительной. Меня легко разозлить. Чувствую себя тем Серёжей. Но также я стала слаба. Я и раньше была чувствительной, а сейчас и вовсе расклеилась. Я вообще ощущаю себя Серёжей. Но психолог помогает… Помогал… До того момента, когда я стала параноиком… После того как узнала, что Разумовский сбежал… Очнулась я в кабинете Рубинштейна. Он спросил о самочувствии, немного подбодрил и дал успокоительного… С того дня ощущение слежки не покидало меня… Мне было страшно. Но иногда удавалось забыться. Только когда я перебирала документы или пыталась что-то смастерить, только тогда я чувствовала себя спокойно… Все из-за него… Ненавижу… Серёжа постоянно шутил, что у меня хорошо развита чуйка, как шестое чувство у кошек. Я смеялась с этого и постоянно отнекивалась. Но каждый раз предчувствие сбывалось… И этот раз не исключение… С Игорем я общалась не часто. После побега Разумовского наши отношения стали ещё напряжённее. Я слышала, что у него есть способ, как связаться с Разумовским. Но меня он в это не посвятил, не хотел впутывать. Но я давно была в это впутана. Ещё год назад… Ну и плевать на него, своих забот полно. И вот, звонит Игорь, я была удивлена, но ответила. — Лиза? Хух, ты в порядке… — А с чего я должна быть не в порядке? — странное у него приветствие. — Просто… Просто Разумовский похитил всех мне дорогих людей, и я испугался, что и тебя тоже… — люблю его за прямоту. — Похитил значит. А как он узнал о них? Тебя же нет в соцсетях… — Он похитил всех, кто был на моем Дне Рождения… Хорошо что вас с Димой там не было… — с одной стороны согласна с ним, а с другой обидно, что меня он не пригласил. Сестра все-таки, пусть и не совсем родная… — Слушай, я уверена все будет хорошо. Извини успокаивать не умею, но ты справишься, ты всегда справлялся, — я обязана его поддержать. Разговор так увлек меня, что я не заметила слежки. — Спасибо тебе. Прошу будь осторожна, — Игорь вздохнул, да ему сейчас тяжело. — Хор… — я не успела договорить, так как почувствовала как меня схватили и что-то прижали ко рту. Я начала терять сознание. Конечно я пыталась вырваться, но это было бесполезно. Я ещё слышала как раздавался голос Игоря в трубке. Он что-то кричал. Я потеряла сознание… Говорили же быть осторожной. Дура…
Чёртов Разумовский, ненавижу. Из-за него мне постоянно снятся кошмары. Ненавижу его за то, что он устроил. Из-за него мне не помогают ни психологи, ни обычные успокоительные. Из-за него я в пух и прах разругалась с Игорем. Ненавижу его и тот день в Венеции… Я спокойно сидела в комнате и читала книгу. Ну как спокойно, каждый день с ним как на иголках конечно, но в тот момент я была одна. Я заметила, что все какие-то взволнованные что ли, не значит ли, что должно что-то произойти. В комнату влетает Серёжа, бросает мне одежду и говорит быть готовой через 20 минут. Он странно улыбался. Что-то произойдёт, я чувствую. Как обычно интуиция не подвела. Серёжа привёл меня в какую-то комнату: в ней было много экранов, но работал только один, велась какая-то трансляция. Разумовский усадил меня на кресло и начал привязывать. «Чтобы не убежала», — ответил он на мой вопрос. Я не сопротивлялась, да и зачем, все равно он победит. На экране я заметила Игоря, он был без сознания. Я уже хотела спросить что он там делает и что с ним, но Серёжа уже ушёл. Следующие наверное пару часов были сущим адом. Я видела как он убивал людей, и делал это с наслаждением. Я даже представить не могу какого было Игорю. В те секунды мне хотелось кричать, звать моего Серёжу, а этого маньяка. Каждый раз, как я закрываю глаза, я слышу крики, вижу мёртвые тела, сумасшедший взгляд Серёжи, его смех… Но хуже становится, когда я вижу Юлю, я постоянно просыпаюсь в холодном поту. С Игорем мы поругались ещё в Венеции. После конфликт стал хуже. А все из-за того, что я была там, и могла стать дамой Разумовского, но этого не произошло. В смерти Юли он винит и меня… Но я не виновата! А ещё обиднее стало, когда он сказал, что пожертвовал бы мной ради победы… Собственной сестрой… Больше мы не общались. Я только слышала, что у него тоже кошмары. Я же занялась компанией и поправкой своего здоровья. Я поставила на ноги «Вместе», но потихоньку сходила с ума. Мне все ещё не хватало Серёжи. Но это было выражено не ярко, я смогла справиться с этим. Но на смену пришли кошмары и паранойя, регулярные панические атаки и истерики. Я вроде нашла себе психолога. Символично конечно, но это был Рубинштейн, что лечил Серёжу. Он говорит, что у нас с Игорем похожие проблемы и что Гром тоже к нему ходит. Дела стали поправляться. Но вот черт меня дёрнул отправиться вместе с Игорем в Сибирь. Точнее я тайком с ним пошла, только там он заметил, что я с ним. Произошедшее я не забуду. Ещё долгое время после слов «ворон» или «Сибирь» меня бросало в дрожь. И там я снова столкнулась с Серёжей… Ненавижу. Когда-нибудь он оставит меня или нет? Хотя в глубине души я этого не хотела. Ненавижу его, ненавижу за то, что преследует меня… Но я все ещё его люблю…
Со всех событий уже прошло больше года, а я все такой же параноик… Мне везде мерещится Серёжа, в последнее время очень часто. Наверное из-за новости о новом Чумном докторе. Как только услышала, сразу подумала о нем. Уже и следователи приходили… Как же надоело. Ненавижу… Ненавижу Разумовского за то, что сделал мою жизнь такой. Ненавижу за то, что вообще появился… Но я рада, что он есть, и хочу его вернуть. Я люблю Серёжу, тихого и милого, но в тоже время решительного. Люблю, я просто его люблю. Ненавижу, но люблю…
Цель сокола мозг и сердце
В допросной было тихо. Как в морге. Лишь звенящая настольная лампа действовала Соколовой на нервы, как и лязг наручников, противно ерзающих по столу каждый раз, когда парень дотрагивался до своего разбитого носа.
— Ты думаешь, я тут с тобой до вечера гаситься буду? — Аня подняла глаза на отморозка, зло вздернув темные брови. — Хорош елозить. Скажи имя подельника, и мы навсегда распрощаемся.
— Так не гасись, капитан, — желчно бросил молодой, но не шибко-то ловкий воришка, одарив девушку напротив самым высокомерным взглядом из своего скудного арсенала.
Выглядело это, признаться, смешно, особенно с учетом того, что поймали его с поличным, а в ближайшую минуту помимо носа сломают еще и зуб. Случайно. Однако это не мешало гаденышу всячески изворачиваться, подбивая Соколову к долгожданному действию, так заманчиво противоречащего уставу.
— Иди домой, с парнем перепихнись и остынь, — словно в подтверждение ее пока что мысленных намерений, огрызнулся задержанный и, откинувшись на спинку железного стула, победно вскинул окровавленный подбородок. — Если есть конечно таковой.
Для начала два зуба, а потом как пойдет. Она угрожающе хрустнула шеей, а после резко встала со стула, ножки которого издали противных скрежет, царапая пол.
Закончив с обыском в гараже подозреваемого по своему делу, Гром вернулся в участок, где наколол парочку сотрудников своим любимым рукопожатием с подвохом и уже было отправился к начальству, но наскочивший ему на задник ботинка Дубин внес свои коррективы.
— Игорь! — звонко поприветствовал его а-ка напарник, еле сдержавшись, чтобы не обнять.
Не виделись аж целых два дня, пока Гром гонялся за бандой стритрейсеров, нарушающих покой милых старушек из домов на Литейном проспекте. И вдобавок мешавших ему заняться вплотную делом Чумного Доктора, подозрительно притихшего после недавнего убийства.
— Да, стажер, — мужчина повернулся к Диме, натягивая дружелюбно уничтожающую улыбку, — и я тебя рад видеть.
— Правда? — добродушно спросил Дубин, расплываясь в улыбке, но заметив, как вздернулись брови майора, осекся.
«Ну конечно. Опять. опять он это делает», — мысленно проворчал парнишка, теряя остатки улыбки.
— Спросить хотел, — выдохнул Дима, смирившись со своей участью.
— Если насчет холодильников, то сам, дружок, сам, — Игорь ударил его по плечу и обогнул стороной, но в тот же момент, приметив Аню, резко остановился, невольно задерживая на ней взгляд.
Заметив это, Дубин находчиво сравнялся с Громом и тоже посмотрел на девушку.
— Да-а-а, — на выдохе протянул он, поправив очки, — сегодня было жарко.
— Ты это о чем? — Игорь покосился на парня, который тут же выпрямился по струнке.
— С Федором Ивановичем рассорились, — чеканно выдал стажер, с уважением выделяя имя-отчество полковника.
Гром нахмурился и вновь глянул на Соколову, втыкающую в какие-то бумажки перед собой. Правда ее напряженные плечи и заметно сжимающие скулы говорили отнюдь не о желании рыться в пыльной макулатуре. Ей хотелось рвать и метать.
Вернув взгляд на Диму, он опустил громоздкую руку ему на плечи и притянул ближе к себе.
— Из-за чего поцапались-то?
Дубин сперва подрастерялся, забегал глазами из стороны в сторону, а потом вдруг сообразил: ушей у них в отделе хоть отбавляй — это да. Перевернут, дополнят, увеличат и на выходе: получите, распишитесь, вашему вниманию соколиный монстр.
Не-а. Хватит. Достаточно их участку одного Грома.
— Я жду, — шикнул мужчина, коротко осмотревшись.
— Не сошлась характером с задержанным, — спохватился парень. — Разукрасила ему все лицо. в мясо, — Дима поморщился, то ли с жалостью, то ли с отвращением вспомнив ворюгу, которого почти в бессознательном состоянии два сержанта выволокли из допросной пару часов назад.
— И? Не первый раз ведь, — Гром чуть настойчивее надавил на плечи Дубина, теряя терпение. — Давай-давай, напарник, выкладывай.
— Федор Иванович кричал, что вы оба у него в печенках уже и, если она выдаст еще хоть один подобный пируэт. — парень прочистил горло и добавил совсем тихо: — взашей выгонит сокола с тобой на пару.
Игорь отпустил стажера и лукаво улыбнулся. Все шло. как всегда. Прекрасно для них, крышесносно для начальства, весело и непонятно для коллег. Гром одернул куртку и поправил козырек кепки, настраиваясь на час образовательного просвещения.
Словно ощутив исходящее от майора воодушевление, Аня косо просмотрела в его сторону и в ту же секунду встретилась с довольно поблескивающими глазами. Девушка сообразила, что Димка раскололся и выдал своему любимому, — в одностороннем порядке, — напарнику все на блюдечке с золотой каемочкой. А впрочем, и это ей пофигу. Пускай и в общих деталях, но все вокруг уже знали о произошедшем и говорили только об этом, в очередной раз сравнивая ее с Громом. Не пофигу было разве что на Прокопеныча, который каждый раз высасывал ей мозг через соломинку.
По губам мужчины расползлась предвкушающая улыбка и, подмигнув Соколовой, он направился прямиком на эшафот. Парочка развязных длиннющих шагов и Гром уже преодолел лестницу, ведущую к кабинету полковника.
Развернувшись на стуле, Аня обвела его ногами и, уткнувшись подбородком в сложенные перед собой руки, пристально уставилась на дверь, задернутую жалюзи. Видно было мало: Игорь как всегда расхлябанно уселся на стул перед столом полковника, а Федор Иваныч, тотчас подскочивший с места, навис над ним палачом.
Вот словесное сопровождение было куда разнообразнее и отчетливее. Последующие десять минут гневные возмущенные нотки в хрипловатом, но оттого еще более внушающем голосе начальника отдела заставляли невольно вздрагивать каждого из присутствующих на шоу — весь участок, в общем.
Правда. вздрагивать-то вздрагивали, но происходящее было уже почти каждодневной традицией, мало кого и чем удивлявшей. Даже Дубин привык. Привык к обычному порядку вещей: Гром чудит — Прокопеныч зверствует. Так было раньше, так остается и сейчас. Разве что у полковника прибавилось поводов повысить голос и попытаться вдолбить в неразумную разгоряченную башку хоть что-то, похожее на благоразумие и осмотрительность. Главный из таковых поводов — капитан Соколова. Самый хреновый подарок для его и без того уже седой головы и самое ужасное дополнение к майору Грому.
Кажется теперь Прокопенко отчетливо понимал, какую катастрофичную ошибку он совершил, собственноручно всучив Аньку Игореше, да еще и поручив ему приглядывать за ней.
За ним самим нужно было приглядывать. До тех пор, пока «приглядыватель» не окажется в мусорном баке. Преимущественно в вертикальном положении: головой вниз.