у насекомых есть разум
Интеллект насекомых выше человеческого
Уже не раз говорил, что «количество нейронов ума не прибавляют».
Даже заметку с таким названием написал.
Фактически речь идёт о Коэффициенте Полезного Действия нервных клеток, точнее, их конгломератов – узлов (ганглиев) и мозга.
Отрывок из заметки 15 Х 2015 “Omnia mea meccum porto”.
Речь шла о фильмах киевской студии имени А.Довженко.
«Помнится, был и такой, с совершенно идиотским названием, а по содержанию очень интересный:«Думают ли животные?»
Идиотский вопрос, ибо очевидно, что думают. Иначе, чем мы, человекоподобные, но, конечно, думают!
Так вот, в фильме рассказывалось об одном необычном опыте. Жили в специальных коробках две тысячи пауков. И всем двум тысячам в один непрекрасный день спустили через отверстие в крышке коробки шерстяную нитку, которая примяла паутину.
Тысяча девятьсот пауков ушли из коробок плести паутину в другом месте.
(Все численные данные привожу по памяти и могу ошибиться в количестве, но не в самой сути)
Восемьдесят семь пауков прогрызли дырку в паутине так, чтобы нить свободно свисала через дыру и не «тревожила» их сетей.
ТРИНАДЦАТЬ пауков взобрались на нить, приклеили её конец, лежащий на паутине, своими паутинками и ПОДНЯЛИ всю нить к крышке НАД паутиной. Гениальное решение. Тринадцать гениев.
Какой это процент?
0,65%.
Но это ТО ЖЕ, что и среди людей. Меньше одного на сто. (Уточним, среди людей очень талантливые люди встречаются НАМНОГО РЕЖЕ. )» В сотни тысяч раз реже!
Но самого главного вопроса я тогда не задал, Туповато ограничился эдаким удивлением и всё!
ПОЧЕМУ?
Почему среди насекомых, пауков, оказалось восемьдесят семь изобретателей, решивших задачу вполне разумно. А это 4.35%! И почему среди них же оказалось 0.65% гениально решивших задачу! Это НИКАК не соотносится с количеством талантливых людей и, тем паче, очень талантливых!
А ведь Закон Целлюлярной Оптимальности ясно говорит именно об этом:
Для успешного, ОПТИМАЛЬНОГО, функционирования органа или целого организма необходимо некое оптимальное число клеток. Мало – функционирует плохо. Слишком много – та же картина, дисфункция!
И протянуть простенькую цепочку от этого закона к ответу на эти два ПОЧЕМУ я тогда не додумался! Кретинисто повосхищался и не более! А только что пришла мыслишка, что надо было всего лишь приложить упомянутый закон. Вновь: ПОЧЕМУ среди насекомых талантов больше на много порядков, чем среди вроде бы мыслящих людей с их четырнадцатью миллиардами «думающих» (а на самом деле, по-большинству, БЕЗДУМНЫХ) нервных клеток?
Ответ: Потому, что несколько миллионов маленьких нервных клеток насекомых, собранных не в мозг даже, а в отдельные нервные узлы, ганглии, работают активно и напряжённо, а в нашем мозгу бОльшая часть клеток – паразиты-дармоеды, жрущие кислород и глюкозу и НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮЩИЕ! Очередной «ляп» природы! Тупо наращивала количество нейронов, втискивала их в небольшое пространство черепа, сминая мозг и тем ухудшая условия их деятельности, усложняя систему кровоснабжения и отвода тепла и, главное, всё без толку!
В мозгу каждого из нас ежесуточно умирает тысяча нервных клеток. За год 365 тысяч, за десять лет – 3 650 000 клеток. За сто лет 36 500 000 клеток.
Но, во-первых, это ничто по сравнению с 14 миллиардами.
Во-вторых, и это главное, нам нисколько это не мешает, ибо умирают клетки бездельники, которые ни в какие «думательные» цепочки связаны не были! Ибо в природе «что не работает – отмирает»!
Насекомые с их ганглиями ежесекундно решают десятки жизненно важных проблем и доказали свою жизнеспособность на протяжении сотен миллионов лет. Их нейроны в сотни тысяч раз эффективней, чем у людей! НЕТ ЛИШНИХ И ВСЕ ЗАДЕЙСТВОВАНЫ!
А человек за короткое время в пару тысячелетий доказал свою способность всё уничтожать и разрушать, одновременно плодясь как истинный паразит и приближая собственную гибель и гибель всей системы жизни на Земле.
Насекомые создали ОБЩЕСТВЕННЫЕ структуры, сложно организованные и слаженно функционирующие. Они иерархические, но не стадные, как у людей, где каждый раб внизу с жадностью, трусостью и злобой смотрит на верхнеступенных, мечтая занять их место. У насекомых есть иерархия, но нет стадного рабства. (Рабство есть у насекомых – завоевав чужой муравейник, муравьи победители не убивают побеждённых. А берут их в рабство. Но это не столь рабство, сколь сотрудничество, симбиоз! Не сравнить с человеческим!)
Люди создали и создают стадные конгломераты, где все воюют против всех!
Так кто РАЗУМНЕЙ?
Блестящий и совершенно неординарно мысливший человек, писатель Станислав Лем задал в одной своей новелле вопрос:
Почему общественные насекомые не развились в мыслящих существ?
И дал такое объяснение:
Де, насекомые не имеют лёгких и кислород проникает в их тело через хитиновую поверхность. Поверхность мала, кислорода поступает мало, вот и не смогли развить свой интеллект.
У меня, при всём моём восхищении назурядностью мышления Лема, которого во многом считаю своим учителем, два возражения.
Первое: Объяснение искусственное и «неестественное», ибо, когда нужно, природа начинает делать всякие бороздки, штрихи и прочее на неком органе, дабы увеличить во много раз его активную поверхность. Например, лёгкие, которые имеют миллионы микроскопических пузырьков, альвеол, и тем самым, имея небольшой объём, увеличивают поверхность соприкосновения с воздухом в сотни и тысячи раз. Так что природа могла дать муравьям, термитам и пчёлам не гладкий, и «бархатный» хитиновый покров, поверхность которого с воздухом была бы в сотни и тысячи раз больше «обычной» поверхности их тела.
Но второе возражение несравненно радикальнее: А ЗАЧЕМ вообще надо давать «человеческий интеллект» насекомым! Он у человека непропорционально низок по КПД (см вышенаписанные рассуждения), а интеллект насекомых соответствует той экологической нише, в которой живут сотни миллионов лет!
Сам вопрос Лема неверен!
И снова:
Так, кто РАЗУМНЕЙ?
8 II 2019
Нервная система насекомых: есть ли у них мозг?
Несмотря на то, что насекомые кажутся довольно примитивными существами, у любопытных исследователей нередко появляются вопросы. Как устроена их нервная система? Каким образом отдельные виды организуют иерархию? Если они настолько организованы, означает ли это, что у них есть мозг? А если мозг есть, то отличается ли он у разных видов насекомых? В статье мы попробуем ответить на эти вопросы.
Исследование интеллекта насекомых
Насекомые представляют собой огромный класс беспозвоночных членистоногих. Ареал их обитания практически безграничный. Они встречаются в любом климате и почти на любой широте. Каждый из видов имеет свои отличительные особенности поведения и образа жизни. На протяжении многих столетий ученые пытались выяснить, каким образом связано поведение и образ жизни особей с их мозгом. Причем отношение к интеллекту этого класса сильно менялось с течением времени.
В древние времена люди боготворили насекомых, считая их умнейшими существами на планете. Так, древние египтяне полагали, что пчелиный улей представляет собой маленькое государство с пчелиным фараоном. А некоторые античные философы и учены всерьез думали, что у пчел может быть рабовладельческий строй.
Изображение пчел на древнеегипетской фреске
В средние века точка зрения на интеллект насекомых поменялась. Теперь отдельные ученые-натуралисты считали жуков своеобразными механизмами, не способным к мышлению и анализу и полагающимся только на рефлексы.
В 19 веке ученые вернулись к обсуждению вопроса о наличии интеллекта у этого класса. Теперь великие умы того времени разделились на два лагеря. Одни считали, что общественные насекомые способны мыслить, другие пытались доказать, что поведение и образ жизни – это всего лишь набор рефлексов. Лишь немногие ученые объясняли поведение пчел их способностью к обучению, большинство полагало, что это инстинкты. Такое суждение связывали с маленьким размером мозга.
Мозг букашек действительно значительно отличается от человеческого, количество нейронов в нем около 1 миллиона, в то время, как человеческий мозг состоит из 86 миллиардов нейронов. По этой причине ученые долгое время не изучали подробно мозг насекомых, считая его примитивным. Однако несколько проведенных исследований показало, что когнитивные способности букашек сопоставимы со способностями многих позвоночных! Это открытие вновь вызвало интерес со стороны научного сообщества к изучению нервной системы жучков.
В конце 20 века благодаря достижениям генетики было доказано, что у насекомых нет ни исключительно врожденных, ни исключительно приобретенных навыков. И хотя их поведение является врожденным, на него накладываются приобретенный опыт, который позволяет им приспосабливаться к определенному типу пищи или к определенной местности.
Строение мозга
Центральная нервная система этого класса состоит из ганглиевых узлов, соединенных в цепочку. Несколько пар ганглиев соединяются в мозг. Он состоит из трех отделов: первичный (протоцеребрум), вторичный (дейтоцеребрум), и третичный (тритоцеребрум). Дейтоцеребрум и тритоцеребрум являются достаточно простыми отделами, по структуре это обычные ганглии, это объясняется тем, что они посылают нервные сигналы только к тем частям организма, с которыми они связаны, то есть усиками и ротовой полости. Протоцеребрум гораздо сложнее по строению, т.к. он координирует работу всего организма.
Головной мозг насекомых
Протоцеребрум
Первичный мозг или протоцеребрум является самым большим отделом. Он отвечает за все процессы, протекающие в организме. Эта часть разделена на несколько зон, имеющих разное строение и отвечающих за разные функции. Протоцеребрум состоит из нейронов, отвечающих за обработку и анализ информации. Внешне протоцеребрум напоминает большой мозг млекопитающих. Внутри первичного отдела находятся волокнистые массы, называемые нейропилярными массами, образованные из отростков нервных клеток. С помощью нейропилей мозг делится на несколько отдельных частей.
Этот отдел, кроме координации работы организма, отвечает за зрение, а также за взаимодействие между отдельными особями. Благодаря протоцеребруму, некоторые виды способны к организации.
Ученые заметили, что у насекомых с более сложной организацией протоцеребрум развит сильнее. В помощью стебельчатых тел формируются ассоциации и происходит более подробная обработка информации, помогающая образовывать связи между особями. У коллективных насекомых количество стебельчатых тел значительно больше. Например у пчел эти тела занимают до 20 % мозга, а у мух или тараканов менее 2 %.
Дейтоцеребрум
Располагается перед тритоцеребрумом, передаем сигналы нервной системы в усики. Нервные волокна антенн – единственные волокна, связанные с этим отделом. Они очень развиты, начинаются со спинного (моторного) и брюшного (сенсорного) нервных корешков. Вторичный отдел разделен на две части, соединенные между собой комиссурой.
Тритоцеребрум
Располагается между остальными отделами мозга спереди от него и брюшной нервной цепочкой позади. Находится над кишечником и разделен на две части, соединенные между собой дугой, огибающей кишечник. Изначально тритоцеребрум отвечал за подачу сигнала нервной системы в усики, но позднее эта функция атрофировалась. Сейчас третичный отдел передает сигналы по нервным волокнам к мышцам ротовой полости и верхней губы.
Особенности мозга насекомых
Итак, мы выяснили, что у насекомых есть мозг, и кроме того, он не самый простой по строению. Именно благодаря этой сложной структуре отдельные виды, например пчелы или муравьи, способны к образованию иерархии и структуры. Именно это помогает муравьям передавать опыт более молодым поколениям, показывая им путь к добыче пищи, или выращивать тлю в определенных местах, а пчелам запоминать соцветия, где можно найти нектар.
С помощью протоцеребрума особи могут усваивать новую информацию, которую они потом могут использовать например для добычи пищи. Пчела может запомнить цвета окружающих объектов и их расположение. Это помогает найти дорогу к цветку, где она накануне собрала большое количество нектара. Кроме того, исследования, проведенные недавно, доказали, что насекомых можно целенаправленно обучать. Так, ученые обучили шмеля двигать мячик в определенное место, после чего шмель получал сладкий сироп. Несколько особей легко запомнили порядок действий и повторяли его.
Также у букашек отлично развито ориентирование в пространстве. Пчелы или шмели запоминают окружающие предметы, муравьи прокладывают дорожки к пище, а жуки-навозники могут ориентироваться даже ночью по звездному небу.
Насекомые не самые примитивные существа, как многие из нас привыкли думать. Их мозг одновременно и простой, и сложный. Многим видам такая структура нервной системы помогает избежать опасности, найти пищу и даже организовать иерархию в гнезде.
Есть ли у насекомых сознание
До недавнего времени считалось, что самосознанием обладают только млекопитающие — человекообразные обезьяны, слоны, косатки и афалины, а также некоторые виды птиц, например, сороки. Однако недавние исследования позволяют говорить о зачатках самосознания у социальных насекомых, например, у шмелей и муравьев.
Рыжие муравьи из рода Myrmica могут идентифицировать себя с собственным отражением в зеркале, говорится в исследовании бельгийских ученых, опубликованного в Journal of Science. Как отмечают авторы статьи, ранее считалось, что такой способностью обладают только некоторые виды млекопитающих и птиц.
В ходе первого эксперимента ученые сажали одних лабораторных муравьев в специальную арену, оборудованную зеркалом, других — в такую же арену, но не с зеркалом, а с таким же по размеру стеклом, за которым находились другие муравьи. Выяснилось, что в этих ситуациях насекомые вели себя по-разному. Оказавшись перед зеркалом, муравьи замедлялись и начинали совершать необычные движения головой и антеннами, чего не наблюдалось, когда они видели за стеклом сородичей. Таким образом, полагают исследователи, муравьи воспринимали свое отражение не просто как другого муравья, а как нечто особенное.
В другой серии опытов исследователи выпускали к зеркалу муравьев, у которых голова была помечена голубой точкой. Насекомые замечали их и начинали счищать краску. В то же время, когда вместо голубой была использована коричневая краска, по цвету похожая на покров муравьев, они не обращали на нее внимание.
Способность ассоциировать себя с отражением в зеркале обычно рассматривается как признак наличия самосознания, поэтому такое поведение у муравьев, считают авторы эксперимента, может говорить о его зачатках у этого вида насекомых.
Эксперименты группы ученых из Великобритании и Норвегии показали, что и шмели годятся нам в собраться по разуму куда больше, чем мы готовы признать. Исследователям удалось научить перепончатокрылых вытаскивать за ниточку из недоступного места искусственный цветок с сиропом.
Единый разум улья. Муравьи и другие социальные животные
Социальных насекомых много. Но мало кто представляет себе, насколько. Общая масса термитов больше, чем всех сухопутных позвоночных — зверей, птиц, рептилий — вместе взятых. А муравьёв и их родственников — ос, пчёл, шмелей — ещё больше, чем термитов. В сумме общественные насекомые образуют свыше половины всей биомассы животных. Это великая, почти космическая сила. И нам есть чему у них поучиться.
Вместе мы сила
В обычае паучих и самок богомолов поедать своих женихов нет ничего странного. Просто большинство хищных насекомых распознают только два класса объектов. «Маленькое и движется» — еда. «Большое и движется» — враг. Самец меньше. Он — еда
Выгоды сотрудничества несомненны. Но для объединения сил многих особей необходим альтруизм, готовность жертвовать личным во имя общего. Основано это удивительное побуждение на инстинкте продолжения рода. И в простейшем случае запрещает поедать собственное потомство. Надо заметить, что, к примеру, у большинства хищных рыб, даже живородящих, никаких комплексов на сей счёт нет. Малёк, едва появившись на свет, тут же вынужден спасаться бегством от матери. Впервые способность помимо «врагов» и «добычи» распознавать ещё и третью категорию объектов — «свои» — появилась около 200 миллионов лет назад. Вероятно, именно у насекомых, стремительно образующих новые виды, а значит, и быстрых на выдумки.
От терпимости к собственному потомству всего один крошечный шаг до заботы о нём. Если молодым особям не нужно спасаться бегством от взрослых, ничто не мешает им оставаться поблизости, автоматически получая некоторую защиту (что для них «враг», то для матери «добыча») и даже питание — в виде объедков со стола старших.
Следующим шагом к образованию «сверхорганизма» может стать совместное проживание нескольких поколений уже зрелых особей. Однако совершается этот шаг редко, ведь скученность означает лишь конкуренцию за пищу. Другое дело, если существа догадаются искать и захватывать добычу объединёнными силами. Но для этого сначала надо изобрести какой-то способ обмена информацией.
Муравьи — абсолютные рекордсмены среди беспозвоночных по соотношению массы мозга и тела. Сложные совместные действия требуют развитого интеллекта
Но на пути к социальному образу жизни встаёт ещё одно препятствие — генетика. Если потомство, взрослея, остаётся в одном гнезде, неизбежно близкородственное скрещивание. Поэтому дальше строить идеальное государство в отдельно взятом трухлявом пне возможно, лишь если старшая самка выделяет специальный феромон — летучее вещество, подавляющее сексуальное влечение у прочих обитателей гнезда. Так устроено, например, сообщество шмелей. Все самки в гнезде одинаковы и потенциально способны размножаться, но яйца откладывает только одна. В случае гибели королевы выделение асексуального феромона прекратится, и плодовитой станет другая самка.
Шмелиный подход к проблеме надёжен, как и всё примитивное, но не лишён недостатков. Одна обычная самка не может восполнить потери семьи, если они свыше нескольких десятков особей. Путь к процветанию и, фактически, к мировому господству общественным насекомым открывает лишь физическая специализация — деление на касты. Крылатые особи нужны для расселения, обмена генами и основания гнёзд, где затем превращаются в стационарные фабрики по производству яиц.
Тайны муравейника
Термитники и муравейники — чрезвычайно сложные сооружения. Трудно представить, как крошечные насекомые, не имея единого плана и общего руководства, могут их возвести. Это позволяет паранауке невозбранно использовать жилища общественных насекомых как доказательства существования телепатии, информационных полей и дорогого сердцу фантастов «коллективного разума». Однако план не передаётся муравьям откуда-то снаружи — его действительно нет.
В природе вы не найдёте двух одинаковых термитников или муравейников. Расположение ходов и камер в каждом уникально. Ибо организация работ предельно проста. Муравьи, орудующие снаружи кучи, наращивают её, неутомимо закапывая собратьев, оставшихся внутри. Те, в свою очередь, откапываются, расчищая ходы на поверхность. Камеры для грибных плантаций, яиц и личинок создаются по необходимости в глубине кучи путём расширения коридоров.
Так же действуют и термиты — с той лишь разницей, что их крепость возводится изнутри. Внешний слой сооружения пронизан беспорядочными «техническими» ходами. Главные коридоры, вентиляционные шахты и залы не планируются заранее, а выдалбливаются в толще термитника, когда и где нужно.
Кстати, если суета муравьёв и термитов кажется вам хаотической и бестолковой, вы совершенно правы. Примерно 80% усилий насекомые тратят впустую, мешая друг другу или строя то, что немедленно будет разобрано.
Касты
Деление общественных насекомых на «касты» в простейшем случае обеспечивается всё теми же выделяемыми королевой феромонами, но только действующими радикальнее: досрочно останавливающими развитие личинки. Рабочие муравьи и пчёлы — не достигшие зрелости самки. Раз в год матка прекращает химические атаки, и из куколок вылупляются «доделанные» особи — крылатые и способные к размножению.
Зергов из вселенной StarCraft многие считают лучшей из игровых рас. Их создатели явно вдохновлялись примером общественных насекомых
Так что и каст в простейшем случае всего две: знать и рабочие. Обязанности рабочих определяются их возрастом. Только что вылупившиеся муравьи остаются в гнездовых камерах, выполняя роль нянек. Потом они переключаются на строительные работы внутри муравейника. Позже начинают выходить наружу, становятся собирателями, охотниками и носильщиками, доставляют стройматериалы. Затем превращаются в солдат, стерегут входы, патрулируют основные «дороги» и окрестности гнезда. Наконец, состарившийся или получивший увечья муравей переквалифицируется в мусорщика и выносит из гнезда отбросы.
Удивительно, но рабочие особи общественных насекомых, как правило, умирают своей смертью, до конца прожив отмеренный природой срок. Риск погибнуть у муравья есть только на одном этапе карьеры: когда он собирает еду. Солдаты же реально рискуют только у муравьёв-кочевников. В остальных случаях они, как правило, наблюдатели и часовые — на гнездо либо никто не нападает, либо это медведь, и тогда всем конец. Интересно и другое. Муравьи, хотя обычно в пище не разборчивы, не съедают умерших собратьев («своих» нельзя трогать!), а иногда даже предают их тела земле.
Есть ли в муравейнике воры и тунеядцы? Как ни странно, да. А из-за симбионтов, вырабатывающих опьяняющие вещества, в муравьиной среде существует и наркомания
Следующий этап социализации технически намного сложнее и потому недоступен осам и пчёлам, которые перешли к общественному образу жизни недавно. На этом этапе рабочая особь всё-таки продолжает развиваться, но не превращается в «королеву», а лишь растёт и отращивает жвалы. На ранних этапах карьеры муравей мал, что удобно для работ внутри гнезда. В период физического расцвета он охотится. Перейдя на военную службу, муравей уже обладает внушительным вооружением, а уволившись в запас, превращается в «мельника», дробящего огромными челюстями твёрдую пищу.
Минус подобного подхода в том, что погибших собирателей некем заменить — когда ещё мелкие рабочие подрастут! Как следствие, у термитов и наиболее продвинутых муравьёв появляются настоящие «касты». Особь с нужными характеристиками появляется сразу из куколки. Как правило, служебных «каст» три или четыре: мелкий рабочий (прислуга и строитель), крупный рабочий (добытчик) и солдат. Нередко встречается ещё и мелкий быстроногий солдат — «разведчик». Иногда, впрочем, номенклатура сокращается. Широко известны амазонки — «муравьи-рабовладельцы», которые ограничиваются кастой солдат, а рабочих захватывают. Есть и паразитические виды, которые обходятся вообще одними «королевами» — просто присваивающими чужой муравейник целиком. Матка такого вида мастерски умеет притворяться «своей», и рабочие не препятствуют её проникновению в гнездовую камеру. Там она убивает истинную хозяйку гнезда и занимает её место, начиная откладывать яйца, из которых выводятся лишь новые «короли» и «королевы».
И другие звери
В мире насекомых социальный образ жизни даёт несомненные преимущества перед одиночками. Главный секрет успеха муравьёв и термитов заключается в сведении детской смертности к минимуму. Потомство насекомого-индивидуалиста — предоставленные своей судьбе кладки яиц, крошечные личинки, беззащитные куколки — может уцелеть, только если его никто не найдёт. И даже изобретательная забота о приплоде мало помогает делу. Кто защитит норку осы-одиночки, пока хозяйка на охоте? И кто накормит личинок, если оса погибнет? А яйцам, отложенным «королевой» муравейника или улья, ничто не помешает развиться до полноценной особи. Потомство, неусыпно опекаемое няньками, надёжно укрыто в подземных казематах под охраной тысяч неустрашимых солдат. Даже гибель большинства рабочих никак не скажется на численности следующего поколения. Поэтому не имеет значения, что взрослые муравьи в основном бесплодны. Одной «королевы» вполне достаточно.
Гиеновидные собаки с настоящими гиенами в очень далёком родстве. Но, помимо внешнего сходства, они ведут и подобный им социальный образ жизни / Bart Swanson [CC BY-SA 3.0]
Наконец, у млекопитающих и птиц проблема детской смертности успешно решается иными путями. Особых успехов в этом плане добились копытные. Уже через час новорождённый телёнок может уверенно ходить. На следующий день — бегать. Через неделю он не отстаёт от взрослых и всё время находится под присмотром. Его кормят, предупреждают об опасности, а главное, его защищает бык, который сильней большинства хищников.
Опыт разделения труда между «кастами», от рождения оптимизированными для своих обязанностей, позвоночные уже давно взяли на вооружение, и учиться тут у муравьёв и пчёл просто нечему. Другой вопрос, что опыт этот звери перенимали с учётом своей специфики. Поэтому у львов, например, только две касты. Самки — рабочие особи. Самец — «король», он же и «солдат». Разделение функций налицо: львицы охотятся, самец охраняет львят, добычу и охотничий участок. С физической оптимизацией тоже всё в порядке: самец крупнее и обладает гривой — на охоте она бесполезна, но защищает шею в бою с другими хищниками. А то, что вместо «королевы», спаривающейся с несколькими самцами, у львов «король», оплодотворяющий нескольких самок, с точки зрения генетики ничего не меняет. Совершенно естественно и то, что «солдат» в львином «муравейнике» так мало. Царь зверей и один в поле воин.
Взрослые львы, даже потеряв гарем, всё равно почти не охотятся сами, предпочитая отбирать добычу у других хищников / Benh LIEU SONG [CC BY-SA 3.0]
Голый землекоп
Голый землекоп неизменно попадает в топ-10 самых уродливых животных. Но и там призовых мест не занимает. Слишком противный / Roman Klementschitz, Wien [CC BY-SA 3.0]
Муравей разумный
Как видите, у насекомых нет каких-то уникальных ноу-хау. Сверхорганизмы образует не только многоногая мелочь. Разница между фантастическими «зергами», «ордами» и реальными львиным прайдом лишь одна: фантасты обычно копируют муравейник бездумно, в лоб, увеличивая во столько-то тысяч раз, населяя немыслимыми чудовищами и сикось-накось прилаживая где-нибудь сбоку разум. Звери же с мудрой осторожностью ищут баланс между возможным и желаемым.
Кстати, о разуме. В разумных социальных животных нет ничего фантастического — ведь именно такой образ жизни способствует увеличению интеллекта. По всем признакам Homo Sapiens — куда более характерный пример социального вида, чем любые из насекомых. Мы живём в огромных сообществах, разделяя обязанности между особями. Недаром же термины для обозначения «каст» у насекомых (да и саму идею кастового деления) мы взяли из своего обихода. Только в человеческом обществе разделение труда разнообразнее и глубже.
Да, у нас нет физической специализации, у солдат не вырастают огромные челюсти или когти. Но лишь потому, что вид, производящий орудия труда, не приспосабливается к среде путём изменений тела. И да, у людей процесс размножения не централизован. Каждый справляется с этой задачей, как умеет. Но и здесь срабатывают естественные для крупных млекопитающих ограничения плодовитости отдельной самки.
Нет, это не поцелуй. Трофаллаксис — обмен пищей и выделениями желёз. А также информацией
С другой стороны, человеческое общество куда лучше организовано и централизовано намного больше, чем улей или муравейник. Отдельный муравей не управляется извне, а только получает химические сигналы от других особей. Но он и сам распространяет такие сигналы, информируя других о присутствии пищи или об опасности.
Муравей, как существо менее социальное, свободнее в принятии решений. Например, по сигналу «опасность» 85% насекомых бросаются к его источнику. Остальные 15% бегут прочь. Это логично. Ведь если героями будут все, то после первой же неудачной битвы работать станет некому. Трусы (как залог сохранения популяции) в той же пропорции предусмотрены эволюцией и среди людей: каждый седьмой солдат считает своё личное выживание приоритетной задачей… Но кто ж его спросит-то?
Казалось бы, всё просто. Реакции муравейника как единого целого не могут быть сложнее реакций отдельного муравья. Значит, добиться от муравейника разумных реакций можно, лишь населив его разумными существами. Этот способ работает — мы сами тому свидетельство. Но фантасты не ищут лёгких путей, рассуждая о «коллективном разуме» как о чём-то противоположном «индивидуальному» человеческому сознанию. Интеллект «улья» представляется как сумма интеллектов отдельных существ, каждое из которых само по себе неразумно. Или же супермуравейник получает центральный мозг, дистанционно управляющий множеством тел.
Технически это вполне реализуемо даже без телепатии. Достаточно биологической радиосвязи, в которой нет ничего невозможного. С точки зрения эволюции вполне естественно совершенствовать коммуникации между особями в улье и даже превратить интеллект в «кастовую» специализацию и создавать наряду с «матками», «солдатами» и «рабочими» ещё и «философов». Но есть ли в этом какой-то смысл — вот в чём вопрос.
«Сверхорганизм» из миллиона отдельных тел — не предел. Есть ещё и сообщества муравейников — до десятков тысяч гнёзд! Внутри такой «республики» семьи, основанные тысячи лет назад потомками одной праматери, обмениваются как колоннами рабочих, так и королевами / Benjamint444 [CC BY-SA 3.0]
Но справится ли мозг одного «философа» с управлением тысячами солдат и рабочих? Наверняка нет, если нужно объяснять каждому, куда ставить ногу. В идеале рабочие должны обходиться инструкциями стратегического толка и сами выбирать оптимальные способы выполнения поставленных задач. А в таком случае не нужна никакая телепатия. Бумажные циркуляры — достаточно эффективный способ передачи приказов.
Расхожие представления о «разуме улья» абсурдны. Но не потому, что он невозможен. Напротив, именно коллективный разум — реальность, тогда как индивидуальный, описанный, например, Станиславом Лемом в романе «Солярис», — чистая фантастика.
Разум — сугубо социальный феномен. Как доказали примеры детей, воспитанных животными, вне общества не развиваются не только мышление и речь, но и такие фундаментальные способности, как использование рук и прямохождение. По мере увеличения интеллекта происходит постепенный отказ от врождённых, инстинктивных знаний в пользу приобретаемого опыта. Но хранитель опыта — общество. Именно для обработки чужого опыта, в сотни раз большего, чем можно приобрести за одну жизнь, и предназначен огромный человеческий мозг.
Несмотря на коллективную природу человеческого разума, нет ничего странного в том, что каждый из нас считает себя индивидуальностью и говорит, как правило, от собственного имени. Лишь изредка — от имени «вселенского сознания», «закона», «государства» или иной сущности, не умещающейся между ботинками и шляпой. А от чьего имени будет говорить, допустим, мозговая крыса из вселенной Planescape, обретающая разум в стае? Наверняка она станет считать появившиеся в её тесном черепе мысли, мнения, убеждения, желания, предрассудки своим личным имуществом. Хотя, как и в случае людей, это будет отчасти самообманом.
Разница между человеческим обществом и «коллективным разумом» такая же, как между колонией зергов и львиным прайдом. Природа и фантасты действуют в рамках одного замысла, но писатели предпочитают самое эффектное его воплощение, эволюция же — практически выполнимое. Иногда у неё получается так себе. Но всё можно доработать в процессе. Например, чтобы не терять данные со смертью живого носителя, нам пришлось изобрести письменность. А чтобы упростить доступ к чужому опыту — интернет. По сравнению с телепатией — примитивно. Зато действует!