Как находят преступников по днк

Код убийцы: как спустя много лет раскрывают преступления по ДНК

Эксперты-криминалисты могут по мельчайшим частицам определять даже цвет волос и глаз злоумышленника

Преступник может стереть с места преступления отпечатки пальцев, заботливо собрать гильзы. Но невидимые глазом следы все равно останутся. Упавший на пол волосок, микроскопические частицы кожи под ногтями жертвы, мельчайшая капелька крови или слюны – тонкие ниточки ДНК продолжают тянуться за злоумышленником. И благодаря современным методам криминалистики оборвать их невозможно даже спустя долгие годы. О том, как сегодня эксперты могут раскрыть безнадежное убийство десятилетней давности и определить подмену на прилавке рыбного магазина, «МК» рассказал начальник экспертно-криминалистического центра МВД России, генерал-лейтенант Алексей Шишко.

— Алексей Валерьевич, что сейчас представляет из себя экспертно-криминалистическая служба?

— Сегодня экспертно-криминалистическая служба МВД России – самая разветвленная, многочисленная и высокотехнологичная. Ее сотрудники, зачастую владеющие несколькими специальностями, выполняют основной объем работы по производству экспертиз и исследований, осуществлению выездов на места происшествий, обеспечению в целом криминалистического сопровождения раскрытия и расследования преступлений за счет использования последних достижений науки и техники. При непосредственном участии экспертов российской полиции раскрывается, как минимум, каждое третье преступление. Ежегодно проводится свыше двух миллионов экспертиз и исследований.

— Какое направление сейчас самое перспективное?

— Одним из наиболее динамично развивающихся направлений судебно-экспертной деятельности, способствующих значительному повышению раскрываемости преступлений, является исследование ДНК. Криминалистические исследования ДНК в системе МВД начали проводиться с 1988 года, когда Государственным комитетом СССР по науке и технике было принято решение об организации лаборатории генотипоскопии на базе Всесоюзного научно-криминалистического центра МВД СССР (в настоящее время – ФГКУ «ЭКЦ МВД России»). Первые опыты эксперты-биологи выполняли на базе Всесоюзного центра психического здоровья АМН СССР, где уже исследовалась ДНК человека для установления причин многих психических заболеваний. Сегодня в нашем ведомстве функционирует самая мощная в России сеть лабораторий для проведения исследований ДНК и учёта получаемой геномной информации – в более чем 80 % территориальных органов МВД России на региональном уровне. Ежегодно экспертами МВД России исследуются сотни тысяч биологических следов и сравнительных образцов. Всего за 2019 год методом ДНК-анализа проведено более 92 тысяч экспертиз и исследований, способствовавших раскрытию преступлений.

— Как можно установить, что именно вот этот конкретный человек причастен к преступлению?

— Объектами исследования являются любые ткани и выделения человека, которые содержат ДНК. Современные методы ДНК-анализа позволяют исследовать микроколичества биологического материала. Следы могут быть настолько небольшими, что обнаружить их на месте происшествия зачастую невозможно, поэтому изымаются предметы, подозрительные на предмет наличия биологических следов человека. С ними работают уже в лабораторных условиях. В последнее время часто на исследование представляются невидимые следы.

— Как это – невидимые?

— Это так называемые контактные следы. Они возникают на любых предметах в результате прикосновений человека.

— Можно на примере какого-нибудь конкретного дела объяснить, как это бывает?

— Вот, например, в селе Курсавка Ставропольского края двое неизвестных при помощи гвоздя отжали пластиковое окно и проникли в дом пожилой женщины, ветерана Великой Отечественной войны. Преступники жестоко избили хозяйку, похитили вещи и деньги, после чего скрылись. На месте преступления обнаружен гвоздь, на котором при производстве генотипической экспертизы выявлен генетический материал неизвестного мужчины. При проведении ряда сравнительных исследований образцов биологического материала лиц, проверяемых на причастность к совершению преступления, установлено совпадение генетических признаков следа и образца подозреваемого. Подозреваемый задержан, от него получены признательные показания. То есть основная задача экспертизы – определить конкретного человека, от которого происходит биологический объект, а также исключить любых непричастных лиц.

— Что для этого делается?

— Для этого, как правило, выполняют сравнительное исследование генетических признаков изучаемого объекта и биологического образца лица, от которого, предположительно, произошел объект. При становлении метода криминалистического ДНК-анализа существовала необходимость одновременного исследования ДНК биологического следа и сравнительного образца, что существенно ограничивало возможности экспертизы. В настоящее же время результаты, полученные в любой лаборатории страны, могут оперативно использоваться при исследованиях, выполняемых в другой лаборатории.

— А как быть, если никаких образцов для сравнения у экспертов нет? Тупик?

— Достоверное отождествление следа возможно и при отсутствии сравнительных образцов. В этом случае можно использовать базу данных геномной информации. Она содержит сведения о генетических профилях биологических следов, обнаруженных на местах происшествий, и генетических профилях лиц, подлежащих учету или обязательной геномной регистрации. При сравнении полученного профиля ДНК изучаемого объекта с данными, хранящимися в базе, можно установить лицо – источник биологического объекта, и раскрыть преступление.

— Но для того, чтобы база работала лучше, в ней должна содержаться генетическая информация как можно большего количества людей, верно?

— Зарубежный опыт показывает, что базы данных ДНК начинают функционировать эффективно, если в них содержится геномная информация не менее 1 % населения страны. В российской базе содержится геномная информация более 0,6 % населения нашей страны.

— То есть пока этого недостаточно, чтобы эффективно расследовать преступления? Что нужно, чтобы информации в базе стало больше?

— Сейчас по поручению руководства страны проводится работа по совершенствованию законодательства в части расширения перечня лиц, подлежащих обязательной геномной регистрации. В ближайшие годы прогнозируется увеличение массива базы до 3,5 % населения России. Увеличение количества лиц, генетическая информация которых находится в базе данных, позволит повысить эффективность использования геномной информации в раскрытии преступлений.

— Сколько по времени живут следы ДНК? Есть какой-то час «икс», после которого преступник может расслабиться и быть уверенным, что теперь-то его точно никто не найдет?

— Можно и спустя годы раскрыть преступление. Поясню на примере одного из таких дел. В мае 2015 года в одном из районов Костромской области обнаружен труп несовершеннолетней девушки, возбуждено уголовное дело по факту убийства. В результате судебных генетических экспертиз следов, изъятых при осмотре места происшествия и тела убитой, установлен генотип подозреваемого, который помещен в базу геномной информации. На причастность к совершению преступления в течение трех лет проверены порядка 8 000 человек. В 2018 году в результате генетического исследования образца буккального эпителия подозреваемого гражданина Дирко, и последующей проверки его генетического профиля по базе установлено совпадение с генетическим профилем следа, изъятым со срезов ногтей с правой и левой кистей рук убитой. В результате Дирко, ранее судимый за убийство и изнасилование несовершеннолетней, арестован спустя три года после того, как он совершил убийство.

-То есть чем больше данных в геномной базе, тем меньше шансов, что преступник уйдет безнаказанным?

— Как видите, расширение перечня лиц, подлежащих обязательной государственной геномной регистрации, позволит исключить факты уклонения преступником от постановки на учет в геномную базу и повысить раскрываемость преступлений с ее помощью. Однако и в настоящее время база успешно используется для раскрытия и расследования преступлений, в том числе серийных, особо тяжких и имеющих общественный резонанс. К примеру, благодаря базе геномной информации установлено, что следы по 12 эпизодам преступлений, связанных с совершением изнасилований в г. Тулуне Иркутской области с 2001 года, принадлежат одному мужчине. В январе 2019 года при проверке по базе данных генетического профиля гражданина Ш. установлено совпадение с биологическим материалом преступника. В дальнейшем гражданин Ш. дал признательные показания в совершении преступных действий в отношении 24 женщин.

— А если никаких данных на предполагаемого преступника в вашей базе нет, что тогда делать?

— В практике экспертов-криминалистов были такие дела?

— Конечно. Например, 22 июля 1995 года в Барнауле в очистных сооружениях обнаружен расчлененный труп неустановленной женщины без головы, а спустя 5 лет, 2 августа 2000 года, в лесном массиве – череп неустановленной женщины. В ходе изучения оперативно-поисковых дел установлена схожесть останков с гражданкой К., без вести пропавшей в июне 1995 года. В результате проведения экспертизы по сравнению генетических признаков зубов от черепа и образцов буккального эпителия предполагаемой матери без вести пропавшей, гражданка К. была идентифицирована. При анализе ДНК можно установить родство, в частности отцовство или материнство. Подобные исследования проводятся как по уголовным делам, связанным с детоубийствами или подменой детей, так и при разрешении спорного отцовства. Кроме того, благодаря особенностям наследования генетических признаков митохондриальной ДНК возможно установить родственную связь по материнской линии между людьми, состоящими в непрямом биологическом родстве. Так, сотрудниками ЭКЦ МВД России подтверждено родство между внучкой и предполагаемой бабушкой, костные останки которой обнаружены в лесном массиве.

— Какие еще преступления, кроме убийств, можно раскрыть при помощи анализа ДНК?

— Наиболее распространенное преступление в сфере экологии – незаконная охота и добыча водных биологических ресурсов. К сожалению, преступления такого рода сложно доказать. Злоумышленники всегда пытаются скрыть факт убийства животного. Они разделывают тушу, затрудняя видовое определение животного по морфологическим признакам и выдавая получившийся продукт за мясо крупного или мелкого рогатого скота. В таком случае следы биологического материала, обнаруженные на месте происшествия, одежде и обуви браконьеров, на орудиях убийства и транспортных средствах, могли бы стать принципиально новой доказательственной информацией при расследовании дел о незаконной охоте, но в силу отсутствия знаний о применяемых методиках ДНК-типирования животных, остаются незадействованными. Методы, используемые для идентификации диких животных, также могут пригодиться при рассмотрении дел, связанных с обманом в сфере продуктов питания (продажей более дешевых сортов рыбы и мяса взамен более дорогих).

— То есть, если немного утрировать, эксперт может по ДНК даже определить, не подсунули ли ему в магазине дешевую рыбу под видом дорогой?

— Сейчас в ЭКЦ МВД России организовано проведение экспертиз по определению видовой принадлежности рыб семейства лососевых. Также сотрудники Центра ведут научно-исследовательскую работу по адаптации методик исследования ДНК, разработанных Всероссийским научно-исследовательским институтом рыбного хозяйства и океанографии, в целях определения видовой принадлежности рыб семейства осетровых для использования их в экспертно-криминалистическом сопровождении раскрытия и расследования преступлений. Кроме того, в ЭКЦ МВД России на завершающем этапе находится апробация способов исследования ДНК диких животных, в том числе занесенных в Красную книгу, результаты которой планируется широко использовать в криминалистической деятельности.

— Какие перспективы развития у криминалистического исследования ДНК?

— Современные методы исследования ДНК позволяют с высокой точностью дать следствию поисковую информацию о некоторых фенотипических признаках (цвет волос, кожи, глаз) человека, оставившего следы на месте преступления, а также его этническом происхождении. Для дальнейшего совершенствования сферы судебной генетики заключено соглашение о взаимодействии между МВД России и Национальным исследовательским центром «Курчатовский институт», в рамках которого рассматривается возможность разработки отечественных технологических подходов по установлению этнической и географической принадлежности человека, его морфологических признаков, элементов внешнего облика с использованием технологий определения последовательности нуклеиновых кислот «нового поколения».

Справка «МК»: По ДНК можно создать трехмерную модель головы конкретного человека. Это хорошее подспорье для сыщиков. Но точным такой инновационный «фоторобот» все равно не будет. Это подтверждено исследованием группы ученых. Основываясь на нескольких сотнях трехмерных сканирований человеческих лиц, результатах исследования ДНК, популяционных данных, исследователи разработали алгоритм, позволяющий строить 3D-изображение лица. В дальнейшем при секвенировании более 1 000 геномов разного возраста и этнического происхождения, а также их обработке с помощью специального программного обеспечения для построения прогнозной модели лица идентифицировано только 74 %. Связано это с тем, что уже в эмбриональном периоде формирование черепно-лицевого комплекса зависит не только от сигналов генов и молекулярных процессов, протекающих внутри плода, но и от влияния внешней среды: например, образа жизни матери, применяемых ею медицинских препаратов, явных и скрытых заболеваний.

Источник

«Клеточки сыпятся с нас постоянно»: как раскрывают тяжкие преступления по ДНК

Изучение вещественных доказательств с помощью криминалистического света. Фото: Сергей Завражных

В преддверии Дня сотрудников органов следствия России, который отмечался в минувшие выходные, ЧС-ИНФО побывал в ДНК-лаборатории Следственного управления Следкома России в Новосибирской области и узнал, что помогает раскрыть самые тяжкие преступления во всей Сибири и почему некоторые экспертизы длятся по полгода.

«Клеточки – они везде»

Если раньше преступников находили по отпечаткам пальцев, то теперь – все чаще по генетическому следу. Молекулярно-генетические экспертизы сейчас стали одним из самых эффективных инструментов криминалистов при расследовании убийств, изнасилований и других тяжких преступлений.

«Когда-то биологи могли исследовать только слюну, кровь и семя мужчин. Сейчас же, в основном, мы работаем с эпителиальными клетками. Эпителий постоянно слущивается – клеточки сыпятся с нас постоянно. И волосы, – рассказывает эксперт экспертно-криминалистического отдела следственного управления СКР по Новосибирской области Евгения Шульгина. – Сейчас преступники не курят, потому что знают, что на окурке останется слюна. Почти не стало жвачек на глазках, пальцев тоже почти нет. Зато практически всегда и везде есть эпителиальные клетки».

Эти самые клетки на вещдоках с мест преступлений находят восемь экспертов, которые работают на всю Сибирь. Требования – более чем серьезные: вчерашний выпускник вуза сюда точно не попадет. В штате – ученые, кандидаты наук и уникальные для России специалисты. Например, эксперт, изучающий Y-хромосому. Благодаря ему можно получить не только генетический профиль, но и определить этногеографическое положение человека, то есть выяснить национальность человека, оставившего биологический след на месте преступления.

Руслан Очиров совершил 14 преступлений, первое – в 2003 году. Он проникал в подъезды вслед за девочками, заходившими с улицы домой. Как только дети открывали двери квартир, незнакомец обращался к ним, представляясь сотрудником ЖЭКа, говорил, что нужно проверить счетчик. Убедившись, что родителей дома нет, Очиров совершал надругательство над детьми и уходил.

«Невидимые» следы

Генетический профиль, над которым усердно работают в лаборатории – это некий график с цветными пиками и множеством цифр на мониторе компьютера. В таком виде эксперт получает результаты исследования биологического следа. Но прежде чем его получить, эксперт проводит десятки манипуляций.

Начинается все с осмотра вещественных доказательств. В молекулярно-генетическую лабораторию СКР в Новосибирске доставляют вещдоки с мест преступления со всей Сибири – всё, что может указать на преступников. Были здесь даже бетонные плиты, резиновые лодки, и разобранные автомобили.

«Приходит к нам вещественное доказательство. Сначала мы описываем упаковку, сверяем подписи понятых, а затем вскрываем упаковку, осматриваем вещи и фотографируем. Далее каждый из вещдоков рассматриваем с использованием спецтехники – в ультрафиолете и со специальными фильтрами. Так ищем биологические следы на вещах: кровь, слюну, волосы, фрагменты костей, мышечной ткани, выделения. Все, что относится к биологии и из чего можно получить генетический профиль человека, – рассказывает эксперт. – Часть следов – например, кровь – они видимы глазу. Другие пятна – допустим, слюну на белой поверхности, семя – мы можем не увидеть. Для этого существует специальная техника – источник криминалистического света».

Найденные на вещдоках биологические следы вырезаются и в пробирках отправляются в другие кабинеты, где из них выделяют ДНК. Сложный процесс начинается с установления природы следов – эксперты определяют, что именно оставил преступник – кровь, семя, слюну, волос или иное. Затем – выделение ДНК из клеток, путем ее разрушения, определение качества и количества выделенной ДНК, размножение определенных участков ДНК, разделение и визуализацию. Затем следует анализ полученных результатов, вероятностно-статистическая оценка и, наконец, заключение эксперта.

«Анализируются все образцы ДНК, которые мы получили, и создаются генетические профили. Погрешностей у нас нет: мы можем сделать профиль, сделать его второй раз, третий, и они всегда будут идентичны. Генетический профиль строго индивидуален для каждого человека. Одинаковый только у однояйцевых близнецов, у родственников он будет похож. Но у каждого он уникальный», – говорит Евгения Шульгина.

Задача экспертов – составить генетический профиль, а поиском человека, ДНК которого совпадет с этим профилем, занимаются сотрудники других отделов.

«По делу Чуплинского было 19 эпизодов. С разных мест преступлений шел одинаковый профиль. Мы определили генетический профиль насильника, а как его найти – это уже работа оперативников. По этому делу привозили около пяти тысяч образцов ДНК», – рассказывает эксперт лаборатории.

Евгения Чуплинского признали виновным в убийстве 19 проституток. Он убивал с конца 1990-х. Расчлененные тела обнаруживали в разных частях города — чаще всего на обочинах дорог и свалках. Отрезанные головы находили завернутыми в мешки или капюшоны, лица погибших были обезображены пентаграммами.

«Мы не вслепую работаем»

Кстати, прежде чем искать биологические следы на предметах, доставленных с места преступления, эксперт детально изучает обстоятельства дела со следователем: вчитывается в протокол осмотра места происшествия, выстраивает несколько возможных версий произошедшего и отрабатывает их. Это даёт возможность понять, что и где искать.

«Опытный эксперт уже знает, в каких местах можно найти следы. Поступила, например, одежда с трупа. Можно совершенно бестолково всю её на квадратики разрезать, и тогда понадобится много времени на экспертизу. А можно, подумав, проанализировав обстоятельства дела, предположить, как был найден труп. Если были вывернуты карманы, то, скорее всего, там есть следы преступника. Мы не вслепую работаем – изучаем, где более вероятно найти следы», – продолжает Евгения Олеговна.

Эксперт рассказывает, что детальный анализ и моделирование преступления помогает раскрывать дела, которые произошли уже очень давно.

Биологические следы, оставленные на вещественных доказательствах, как правило, остаются пригодными для исследования ДНК даже спустя десятки, а то и сотни лет. Поэтому возможности, открывшиеся криминалистам с появлением молекулярно-генетической экспертизы, стали поводом для ревизии вещественных доказательств. Когда эксперты-генетики СКР только начинали работать, им доверили проведение повторных экспертиз по старым, уже отработанным, делам.

«Раньше эксперты работали на ощупь, когда не было этой техники. Теперь всё иначе, – рассказывает Евгения Шульгина, показывая шапку с двумя аккуратно вырезанными квадратиками. – Это шапка подозреваемого в убийстве парня, труп которого нашли в гаражах. Делали экспертизу, шапочку осмотрели, никаких следов. Эксперты сделали несколько вырезов, но не попали никуда, написали, что крови нет. И подозреваемого отпустили. Мы сделали повторную экспертизу, наша техника показала места, где точно есть кровь. Оказалось, что это кровь убитого парня».

Другая повторная экспертиза, но уже с использованием новой техники, помогла восстановить честное имя мужчины, которого оклеветала падчерица, обвинив его в изнасиловании.

Исследование длиной в полгода

Сейчас практически ни одно дело по серьезным статьям не проходит без генетической экспертизы. Поэтому в лаборатории большая очередь на исследования: некоторые из-за большого объема вещдоков могут длиться несколько месяцев.

«ДНК выделяется одинаковое количество времени, анализируется все в автоматическом режиме, тут все стандартизировано. Но чем больше вещдоков в экспертизе, тем дольше она делается. Если надо изучить только плавки с потерпевшей, на это уйдет неделя. Было дело, по которому мы работали, наверное, полгода. Всё, что нашли у людоеда Спесивцева, всё привезли к нам – порядка 80 мешков с вещами разных людей, окровавленной обувью, одеждой», – рассказывает Евгения Шульгина.

Александра Спесивцева называют «новокузнецким канибаллом» и считают одним из самых жестоких серийных убийц. На его счету как минимум двадцать жертв, по которым собраны доказательства. Не доказаны еще шестьдесят. Девушек он убивал с особой жестокостью, в некоторых случаях заставлял их есть плоть предыдущих жертв. Заманивать женщин домой и избавляться от останков маньяку помогала мать.

Но есть и срочные экспертизы, когда счет идет на часы. В таком случае эксперты работают в лаборатории круглосуточно.

«В основном наши эксперты не выезжают, но иногда это требуется. Следователи-криминалисты, конечно, всему обучены, они знают, как изымать все следы, они универсалы, но иногда едет именно эксперт-генетик. В некоторых случаях без нашего участия следы могли быть утеряны. Было такое дело: пропала школьница в Новосибирской области, вечером нашли трупик. Наш эксперт-генетик выехал, снял следы, клеточки, приехал в лабораторию и к утру у нас уже были результаты, был профиль. Как раз под утро нашли человека со следами крови, который мог быть причастен. Взяли образец, привезли к нам, мы сравнили. Еще сутки не прошли, а мы уже точно сказали, что этот человек – преступник», – говорит эксперт.

В целом же в законе обозначено: экспертиза должна быть проведена в разумные сроки. «То есть не затягивать, но и не гнать», – отмечает эксперт.

«Не найдут следы – я ни при чем»

В этой лаборатории сразу становится понятно: у преступников просто нет шансов остаться неизвестным. Эксперты могут найти ДНК даже из мельчайших следов – прямо как в классических сериалах о следователях.

«Нас сравнивают с ФЭС (Федеральная Экспертная Служба из сериала «След» (16+), – Прим.Ред), – улыбается Евгения Олеговна. – Когда сериал только появился, там было очень много неграмотного. А потом, может быть, появились консультанты, и сейчас уже все более приближенно к нашей работе, все меньше ляпов».

Эксперт смеется: преступники тоже смотрят кино, на преступление идут в масках. А уже бывалые в местах заключения люди – рецидивисты – не сознаются, пока генетики не дают заключения.

«Некоторые уже отсидели и “школу прошли”. Они совершают повторные преступления, рецидивисты, и не сознаются. Говорят: “Если ваши генетики на месте преступления найдут мои следы, я явку с повинной напишу, я сознаюсь. Не найдут – я ни при чем, не накажете”. Но эпителий он всегда находится», – заключает эксперт экспертно-криминалистического отдела следственного управления СКР по Новосибирской области Евгения Шульгина.

Евгения Олеговна Шульгина

Поделиться:

Еще по теме:

В Департаменте земельных и имущественных отношений мэрии Новосибирска идут обыски

Уголовное дело из-за смерти девочки в больнице возбуждено в Новосибирской области

Трёх членов избирательной комиссии осудили за подделку бюллетеней

В Кузбассе по факту возгорания на шахте имени Рубана возбуждено уголовное дело

Источник